— Это та башня, — крикнул Фицрой, — где ты хотел оборудовать свой кабинет?

И где устроил тир, добавил я про себя. Как будто некто знал, куда нанести удар.

Он отшатнулся, когда я выхватил пистолет и, направив в парящую высоко в небе ящерицу, начал посылать пулю за пулей. Ящер с раскинутыми крыльями закончил круг, а затем, неторопливо взмахивая ими, пошел в сторону горизонта, второй восходящей луны.

Фицрой сказал с сочувствием:

— Попасть в такую мишень не просто…

— Да, — ответил я. — Хреновый я пока стрелок.

Не стоит ему знать, что и пули на такую высоту вообще не долетят. Да и время жизни у них не настолько…

А внизу во дворе раскатившиеся массивные гранитные блоки трескаются и рассыпаются в щебень, а потом и вовсе превращаются в песок, уходят в землю.

Зато руины башни стали как будто выше. Я охнул, не веря глазам. Башня в самом деле медленно поднимается из земли, черная копоть на камнях светлеет, исчезает, а башня словно бы неспешно и монументально выдавливается из земли.

Фицрой сказал возбужденно:

— Уже такое видел… но все равно красиво!.. Как думаешь, кто из них?

Я переспросил тупо:

— Из них?

Он сказал в нетерпении:

— Кто-то начал! Уже пробуют тебя на прочность. Рискну предположить, что это либо великий маг Аллерли, как говорил глерд Джеймс Велли, либо Сарджит. Может, еще и другие где-то близко, но все-таки я бы показал пальцем на Аллерли или Сарджита.

— Если они, — сказал я с дрожью в голосе, — в самом деле такие могучие чародеи…

— Вот-вот, — согласился он. — Даже не знаю, но куда-то бежать отсюда надо.

— Точно? — спросил я.

Он кивнул.

— Бежать и забиться в какую-то нору. Чтобы тебя не отыскали. Тогда будешь жить.

Я помолчал, никогда не чувствовал себя таким потерянным и беспомощным, мало того, что в чужом мире, так еще здесь я дичь, а охотники могучие колдуны…

— Надо вернуться в столицу, — проговорил я сдавленным голосом. — Да, в столицу…

Он сказал намекающе:

— К королеве?

— Я что, — спросил я, — похож на короля?.. Просто… кошелек надо взять в башне Рундельштотта. Забыл, когда уходил.

— Понимаю, — сказал он с сочувствием, — когда врывается сам Роднер Дейнджерфилд, все вылетит из головы. Золотых монет там много?

— Что монеты, — отрезал я высокомерно, — память важнее. Кому-то люлька, кому-то кошелек, как символ новых демократических ценностей… Пожалуй, с утра и выеду. Как только рассветет… А то и сразу. Ночь в самом деле хороша для поездки.

— Я с тобой!

Я посмотрел искоса.

— Не похозяйничаешь вместо меня?

— Ты что? — изумился он. — Меня готовили не для того, чтобы в медвежьем углу коров разводить!.. Да и кроме того, на тебя могут напасть в дороге.

— Отобьюсь, — сообщил я. — Ты меня уже видел.

— А от падающего с неба огня? — поинтересовался он. — Думаю, его сбросить можно не только ночью.

Я промолчал насчет того, что от такого огня и он вряд ли спасет, пусть едет, со мной в самом деле не так скучно, как коров разводить, да что там не скучно, уржаться можно…

Та сволочь, что обрушила огонь на мою крепость, может повторить это снова. И наверняка повторит. Может быть, уже сейчас копит силы для второго удара.