— Глерд, это люди Джеймса Велли!.. Защитите нас!

— Кто он такой?.. — крикнул я.

Вместо него ответил зло Фицрой:

— Это твой сосед. Похоже, редкая сволочь. А главное, вообще из королевства Уламрия!

— А почему, — начал я, потом вспомнил о предостережении Мяффнера. — Сейчас разберемся.

Один всадник лихо прыгнул прямо с седла на убегающую молодую женщину, она упала под его весом, а он с хохотом принялся задирать ей платье.

Я пустил коня вскачь, повод в левой, правой выдернул пистолет, но на скаку даже не стал целиться, стрелок из меня хреновый, натянул повод и прокричал:

— Кто такие?

Трое всадников придержали коней, двое сразу повернули в нашу сторону, третий чуть погодя, но этот третий сразу вытащил меч из ножен, и выражение его лица мне очень не понравилось.

Фицрой лихо выхватил меч, красиво крутнул в руке.

— Их всего пятеро!.. Да, это люди Джеймса Велли, судя по цветам их одежды.

Всадники приближались к нам, наглые и уверенные, я прокричал:

— Это не ваши земли, знаете?

Один захохотал:

— Правда? А ты кто сам такой?

Я быстро прицелился в него, сказал мысленно «пуля» и нажал спусковую скобу. Выстрел не грянул, а чуть-чуть щелкнул, но всадника отшвырнуло на конский круп, словно он получил удар копытом в лоб.

В правой стороне груди начало расплываться красное пятно. Раздосадованный, я быстро выстрелил еще дважды, направил ствол на второго, выстрелил, того тряхнуло, прямо в центре лба появилась красная дыра, мгновенно заткнутая изнутри.

Третий уже несся, пригнувшись к конской шее и опустив руку с мечом, чтобы прилила кровь для более тяжелого удара. Фицрой чуть подал коня в сторону и пустил его навстречу, готовый к схватке, но я уже нажал на спуск.

Шляпа слетела с головы дурака, а он сам сполз по конской шее и рухнул на землю.

Я повернулся к двум оставшимся, один так и остался на коне наблюдать за приятелем, повалившим женщину, а второй, ощутив неладное, повернул голову, а когда мы с Фицроем быстро подъехали ближе, вскочил на ноги.

— Виновен, — сказал я жестко.

Выстрел прозвучал сухо, пуля ударила в лоб, с трех шагов уже не промахиваюсь, а второй на коне побелел, начал разворачивать коня, однако Фицрой ухватил за повод и вырвал из его рук.

— Слезай, — велел он. — И будь вежлив с новым хозяином Остеранских земель.

Всадник, совсем еще молодой парень, испуганно покинул седло, посмотрел в мое грозное лицо и рухнул на колени.

От домов начали робко подходить крестьяне, в руках топоры, вилы, даже копья, и было их столько, что с легкостью перебили бы эту пятерку, если бы решились вступить в бой.

Фицрой прокричал:

— Это ваш новый господин!.. Отныне вы под его защитой!..

Крестьяне начали опускаться на колени, испуганные, беспомощные, как овцы, угрюмые и с виноватыми лицами мужчины, не умеющие защитить себя от вооруженных и на конях захватчиков, женщины с плачущими детьми…

Сердце мое, спокойное при виде голодающих в Зимбабве или в Хренанбуту, сейчас дрогнуло и защемило. Там чужие, а здесь мои, смотрят с надеждой.

Одна женщина выбежала вперед и упала на колени чуть ли не под копыта моего коня.

— Хозяин! — вскрикнула она пламенно и в слезах. — Спаси!.. Защити!.. У меня старшую дочь увели на поругание, теперь каждый день трясусь за двух младших!