Причем речь идет только о том, что Рокки более-менее знает о Няше, а ведь это, возможно, лишь вершина айсберга.

Но вот ведь странные дела — только о ней и хочется думать. А еще неотрывно таращиться на дурацкую, чуть ли не детскую мордашку, где ни одной притягательной черты в упор не просматривается.

Вот как же мило соединены воедино все эти несуразности. Будто скульптор-неформал всю жизнь потратил на то, чтобы, отойдя абсолютно от всех канонов, создать нечто настолько оригинально-прелестное, что глаза отвести невозможно.

Да при чем тут вообще внешность? Рокки начинал подозревать, что, окажись эта девушка столь же страшна, какой показалась при первой встрече, он бы и в таком случае не смог остаться равнодушным.

Она — нечто.

Вот и приходится, сливая солярку, параллельно думать о том, как бы провернуть дело так, чтобы остаться вместе с Няшей, а не шагать в одиночку к какому-то стабу, куда она даже проводить его не сможет из опасения нажить на свою голову новые неприятности.

Пока что Рокки ей нужен. Очень нужен. Он — ее ноги. К тому моменту, когда она сочтет себя готовой для самостоятельной жизни, надо всеми возможными способами ей доказать, что спутник и дальше сможет приносить пользу.

А потому думай, парень, как при помощи дизельного топлива и различных железяк, которых полным-полно на электростанции, вскипятить воду и не выдать себя при этом на всю округу столбом дыма и ярким пламенем.

Рокки с задачей получения кипятка справился. Нанюхался солярной копоти, но своего добился.

Настоящий мужик — сказал и сделал.

Вот только Няшя его великое свершение не оценила, ее, пожалуй, и запущенной электростанцией не пронять (даже атомной). Восседая на своем «самоходном стуле», она неотрывно смотрела в распахнутое окно, в одной руке держа исходящую паром кружку, другой поглаживая ложе винтовки.

Рокки, взгромоздившись с ногами на офисный стол, уставился туда же, неспешно отхлебнул из своей кружки и поинтересовался:

— И что такого интересного в этой стороне?

Девушка ответила после безобразно затянувшейся паузы:

— Мертвяки.

— Где?! — моментально подобрался Рокки.

— Те, которые шли за нами. Если они догадаются идти дальше вдоль берега, смогут выйти к плотине.

— Если не маячить возле открытых окон, они нас не заметят.

— Ты плохо их знаешь.

— Я развел масло в солярке и возле входа разбрызгал, это должно заглушить наш запах.

— Зараженных может привлечь любой запах, если он им покажется неестественным.

Поколебавшись не больше секунды, Рокки поставил кружку на стол, выпрямился, потянулся с показной ленью и невозмутимо заявил:

— Пойду гляну. Если они и правда бродят по берегу, разберусь или уведу в другую сторону.

Няша, обернувшись, уставилась неодобрительно-удивленно и спросила:

— Ты что несешь?

Рокки, направившись к ведущей вниз лестнице, на ходу тем же голосом ответил:

— Пока ничего, но, может быть, принесу маленько споранов. Нам пригодятся.

— Эй! — послышалось в спину. — Куда пошел?! Жить надоело?! Да стой ты! Придурок, назад! Да что с тобой такое?!

— Ничего особенного, просто привыкаю к самостоятельной жизни.