– А если это просто картинка? – тихо спросила дружинница.
– Мы не криптологи, – улыбнулась фата. – Пока наши будут ломать шифр, мы будем думать…
Глава 6
«Я – гений?»
Наверное.
«Я – великий учёный?»
Безусловно…
Он не лгал себе. Не стоял перед зеркалом, влюблённо уставившись в собственное отражение и повторяя глупую мантру, дабы утихомирить разбушевавшееся эго.
Нет.
Уставший, но счастливый, он сидел за письменным столом, держа в руках бумагу с результатами последних исследований и наслаждаясь цифрами. Он не лгал себе. Каждое слово, которое он шептал себе, было заслужено потом и кровью.
Пятьдесят лет работы и поисков, исследований, экспериментов, проб, ошибок, разочарований, желания бросить всё к печени Спящего, желание избавиться от идеи-фикс… И вот – победа!
Лист с результатами исследований, склянка с желтоватой жидкостью и два опытных образца, замерших посреди комнаты.
Жан и Жак Носферату – весёлые близнецы, похожие настолько, что их изредка путали. Любящие друг друга и как братья, и как любовники. Преданные друг другу. Везде появляющиеся вместе и настолько близкие, что их в шутку называли «Жан-Жак».
«Пойдем к Жан-Жаку… Посидим у Жан-Жака…»
Эдвард Луминар специально выбрал для последнего эксперимента именно их – ненавидящих его и обожающих друг друга Носферату. Их гнездо в Марселе верные кардиналу Эдварду масаны вырезали четыре месяца назад – заурядная междоусобная бойня, с целью «освободить» для Луминаров «перспективный» человский район. Родители Жан-Жака, их сестра, их друзья – все были показательно и страшно казнены: выставлены под лучи восходящего солнца. А братья – оставлены в живых. К тому же им дали посмотреть на экзекуцию, сделали свидетелями казни.
Буквально источающие ненависть, мечтающие высушить Эдварда, они были помещены в темницу и там, рычащие от злобы, проклинающие и матерящиеся, получили первую дозу препарата.
Через две недели они перестали изрыгать проклятия. Через месяц – свободно гуляли по логову Луминаров. Через два – охотно и даже с наслаждением убивали своих испанских родственников. Нормальные во всём, кроме неестественной преданности Эдварду.
Их богу.
«И в этом нет ни грана бахвальства: я – для них Бог. Высшее, определяющее судьбу существо… Я и есть их судьба!»
– Жан!
– Да, кардинал. – Юноша сладко улыбнулся, демонстрируя, что готов исполнить абсолютно любой приказ господина.
– Жан, Жак меня огорчает, – с глубокой печалью поведал Эдвард. – Сильно огорчает.
На глазах у Жака выступили слёзы обиды и непонимания, он считал, что идеально служит Эдварду, и вдруг – такой пассаж.
– Вы хотите наказать его, кардинал? – кротко осведомился Жан.
– Да.
– Я буду счастлив исполнить ваше приказание. – Молодой масан поклонился. – Как вы хотите его наказать?
– Подойди. – Носферату в два шага оказался у стола, и Луминар кивнул на клинок: – Отруби Жаку голову.
– С удовольствием, кардинал.
Жан взял короткий меч и повернулся к брату.
– Замри. – Приказание было исполнено в точности, а Эдвард обратился к второму близнецу: – Жак, ты не хочешь мне что-нибудь сказать?
– Простите, что я вас огорчил, – вздохнул тот. – Накажите меня, но простите.