А я не могу пошевелиться. Смотрю как псих на голубой халат, в который она завернулась, на распущенные волосы и немного покрасневшие глаза. Плакала?

– Ты заходишь или выходишь?

– А что? Время ответа ограничено? – вырывается у меня, когда я наконец поднимаю глаза. Она свои закатывает, берется за ручку, чтобы закрыть дверь. Ставлю ногу, не давая ей это сделать. Еще одно движение и оказываюсь в крошечной прихожей. Размером не больше душевой. Аня закрывает дверь, и мы вместе в невероятном тесном пространстве. Но вместе. Одни. Че-ерт…

Меня тут же кроет, воздуха все меньше, но я первый делаю шаг назад.

Страх и опасение, что это-ловушка, не отпускают. Ну не могла же она реально позвать меня ради секса?

Я внимательно слежу за ее лицом, на котором застыло похожее выражение напряжения. Но я все равно снимаю кроссы и прохожусь по крошечной квартире, чтобы избежать сюрпризов. Студия метров на восемнадцать. Кухонка, диван, балкон. Даже прошёл на мини балкон, на котором и один то человек с трудом поместится. Аня встала на кухне и стала за мной наблюдать. Рядом стояли бутылки шампанского. Ну, теперь хотя бы прослеживается логика.

– Ты забыл под диваном посмотреть, вдруг там кто – нибудь спрятался.

– Кто – то вроде твоего жениха? – заглядываю в ванную. Никого. И камер вроде нет. Хотя от скрытых никто не застрахован.

– А что тебе до моего жениха? Я думала мы договорились. Секс без лишней болтовни.

– И ты думаешь я тебе поверю, что нет подвоха? Или ты решила мне отомстить, сняв на камеру мой голый зад?

– Была такая мысль. А еще была связать тебя и изнасиловать…

– Так я ж не против…

– В задницу.

– О…

– Да, или подсунуть тебе наркотики, чтобы ты сгнил в тюрьме.

Она стоит, облокотившись на кухонную столешницу, продолжая перечислять кары, которые она для меня придумывала, не забывая делать довольно обильные глотки из бокала с шампанским.

– А потом я решила, что мстить мелочно, что это удел таких, как ты.

– Таких как я?

– Трусливых мудаков.

Сука. Горло сжимается от гнева невидимой нитью, почти кровь пуская. Вынуждая буквально гореть от ненависти. Иду к Ане, подхожу вплотную. Рука так и тянется к тонкой шее, на которой бьется жилка. Она выпивает остатки напитка и снова смотрит на меня.

– Так зачем же ты позвала трусливого мудака, Самсонова? Поиздеваться, поглумиться, показать какой ты стала стервой? Или взяла на слабо?

– Я позвала тебя потрахаться, но ты всегда можешь уйти. В отличие от тебя, я дверь на ключ не заперла.

Я смотрел на нее сверху вниз, пытаясь понять, что больше хочется сделать, прибить ее или выебать. А она отвернулась так хладнокровно, чтобы снова наполнить бокал шампанским. Точно таким же, какое я купил в тот раз. Не самым дорогим, но чертовски вкусным.

И ответ в моей голове, почему она пьет именно это шампанское решил дилемму.

Все-таки трахаться мне с ней хочется больше, чем убить. Тем более, что член дает о себе знать с момента открытия двери.

Я подхожу ближе, отбираю бутылку и выливаю на голову этой маленькой, хладнокровной стерве. Она всегда была как уголек в сухой листве – нужен лишь небольшой порыв ветра, чтобы полыхнуть и сжечь весь лес.