— Заткнись, Джордж! Увидишь, все будет нормально.

Она поморщилась. Ей не хотелось, чтобы Джеймс почувствовал доверие с ее стороны. Тем не менее она испытала доверие. Он уже пошел на первую уступку, пусть скрепя сердце, но начало было положено.

Джеймс остановился на пристани — до экипажа было еще довольно далеко — и стал целовать Джорджину. Она плохо помнила, как они добрались домой.

— Джеймс, может быть, нам спуститься вниз? Уже целый час, как прибывают экипажи с гостями.

— Это мое семейство собирается по столь торжественному случаю. Если повезет, твои братья не найдут дорогу.

Джорджина намотала на палец золотистый локон мужа и тихонько потянула к себе.

— Ты все еще намерен оставаться несносным?

— Я никогда не бываю несносным, любовь моя. Просто ты пока не убедила меня, что нужно простить твоих братьев.

Глаза ее вспыхнули, затем вспыхнули снова, когда Джеймс уложил ее на кровать и лег сверху. Когда Джорджина ощутила тяжесть его тела между бедер, гнев ее как рукой сняло.

Впрочем, она все-таки напомнила:

— Ты ведь пригласил их сюда.

— Я пригласил их, но это дом Тони. Он может их и выставить отсюда.

— Джеймс!

— В таком случае постарайся убедить меня.

Этот кошмарный человек улыбался, и Джорджина не смогла сдержать улыбки.

— Ты невозможный! Никогда бы не сказала, что тебе это так нравится.

— Но ты все-таки сказала… и это мне действительно нравится.

Она тихонько засмеялась, когда его губы скользнули по ее шее, затем захватили восставший сосок. Она ахнула, чувствуя, как в ней просыпается желание. Ее руки стали гладить ему спину, опустились ниже.

— Джеймс… Джеймс, скажи мне еще раз.

— Я люблю тебя, милая девочка.

— А когда…

— Что когда?

— Когда ты узнал об этом?

Его рот вернулся к ее губам. Последовал долгий поцелуй, после чего Джеймс ответил:

— Я всегда знал об этом. Почему, как ты думаешь, я женился на тебе?

Осторожно, боясь вызвать неудовольствие в такой момент, Джорджина напомнила:

— Но ведь… тебя принудили жениться. Джеймс поцеловал ее, улыбнулся, затем сказал:

— Я принудил твою семью принудить меня, Джордж. Как ни говори, здесь есть разница.

— Ты… что ты сделал?

— Послушай, любовь моя…

— Джеймс Мэлори…

— Видишь ли, а что мне оставалось делать? — с негодованием спросил он. — Я поклялся, что никогда не надену на себя семейные кандалы. Весь свет знал об этом. Как я мог нарушить свою собственную клятву, я спрашиваю тебя? Но я вспомнил, как этот негодяй, которого моя племянница называет своим мужем, оказался окрученным, и решил, что такой вариант сгодится, и для меня.

— Я не верю собственным ушам! Ты сделал все намеренно? Но ведь они избили тебя до потери сознания! Ты это принимал в расчет?

— Тот, кто что-то хочет получить, должен платить. Джорджина покачала головой.

— Потрясающе! Я всегда подозревала, что ты сумасшедший.

— Всего лишь решительный, любовь моя! Но я тоже испытал потрясение. Не знаю, как ты сумела, но ты залезла мне в душу и сердце, и теперь я учусь принимать этот факт как должное.

— Правда? А в твоем сердце не слишком многолюдно?

— Есть место для нескольких отпрысков, которые там поселятся, — улыбаясь, проговорил Джеймс.