— Я тебя очень люблю.
— Я тебя тоже.
— Иди! — сказала женщина и отстранила от себя Уланова. — Знай, что я всегда жду тебя.
Роман вышел из квартиры.
Вскоре «Опель» и «Шкода» с местными номерами, держа дистанцию в несколько сот метров, выехали из города, благополучно миновали выездной пост ДПС и пошли к Балаеву.
В усадьбе, расположенной на окраине районного городка, бывший глава администрации оттолкнул от себя любовницу. Он удовлетворился, а то обстоятельство, что женщина хотела еще, его совершенно не волновало.
Она попыталась приластиться к Огурцову, но тот крикнул:
— Все. Больше не хочу. А значит, ничего не будет. Вали в ванную, одевайся и езжай на хату. Там собирайся. Тебя отвезут в Москву, к Артуру. С ним оторвешься.
Молодая женщина бросила одеяло на Огурцова и пошла в ванную. Бывший глава администрации слышал, как она плескалась под душем. Он присел на край кровати, сбросил на пол одеяло. Катька придет и уберет.
Алексей Михайлович встал, подошел к окну, хотел было раздвинуть шторы, но тут сработал сигналом вызова его сотовый.
«Кому это не спится?» — подумал Огурцов, скривился, но глянул на экран мобильника и сразу же напрягся.
Номер абонента был скрыт, а это значило, что звонил Радонский. Но почему в такое время? Хотя на часах уже почти девять.
— Доброе утро, Максим Ильич.
— Доброе ли, Леша?
— Вполне.
— Что у тебя?
— Балласт убрали. Все получилось как по нотам. Приходили «гости», говорили с прислугой. Ушли ни с чем. Из Коринки все собираются уезжать, выставляют на продажу участки. Мы скупим их через третьих лиц.
— Сколько еще продлится эта катавасия?
— Ну, Максим Ильич, вы же знаете, в каких условиях приходится работать.
— Меня это мало волнует, — заявил Радонский. К весне пансионат должен быть готов. Ты это понял?
— Да, я все помню. В мае завоз мебели, оборудования и… торжественный пуск в эксплуатацию.
— Да, ты уж не забывай, для кого предназначен этот пансионат. Любой из этих людей может по макушку вбить тебя в асфальт.
— Я все помню, Максим Ильич. Сейчас возьмем паузу, пока местные разъедутся, потом перебросим технику и людей «Бритиса» в Коринку. Возможно, потребуется дополнительная рабочая сила и, естественно, финансирование.
— Ты только начни. Будут тебе и финансирование и гастарбайтеры.
— Лучше со специальностью строителей.
— Каких получишь, с теми и будешь работать. У меня все. Звонить только в случае необходимости. Удачи.
— До свидания, Максим Ильич. — Огурцов отключил телефон.
В спальню вошла Екатерина, обидчиво поджала губы, собрала свою одежду, разбросанную по комнате, нацепила ее на себя и спросила:
— Ты мне денег дашь?
— Сколько?
— Тысяч пятьдесят.
Огурцов усмехнулся и заявил:
— А ты заработала эти деньги? Поедешь к кавказцу, он тебя всем обеспечит.
— А как же шубка, обещанная тобой?
— Будет тебе шубка, — он достал из кармана брюк, валявшихся в кресле, четыре пятитысячные купюры, бросил на кровать, — а сейчас возьми двадцать тысяч. Хватит.
— Мне надо больше.
— Иди отсюда. Я позвоню Артуру, скажу, чтобы он тебя встретил.
— Но без шубки я не поеду!
— Пошла вон, — заорал Огурцов.