— А тебе хороших и новых ощущений.

Киллер усмехнулся и заявил:

— Ни одна баба не даст мне того, чего я не испытывал.

— Как знать? Но, ладно. Завтрак в 7.00.

— Да.

Огурцов спустился вниз в холл, где его ждал помощник, присел рядом с ним в кресло и спросил:

— Ты предупредил обслугу?

— Да, Алексей Михайлович, всех. Будут говорить, что никто из охраны с утра завтрашнего дня усадьбу не покидал.

— Деньги взяли?

— Кто же от них откажется? Взяли, конечно. Они сделают, как надо, для них потерять работу в райцентре — целая катастрофа. Да еще такую высокооплачиваемую.

— На то и расчет. Сам-то готов встретиться с ментами?

— Не в первый раз. Извините, Алексей Михайлович, уже довольно поздно, а вы все еще тут. Екатерина уже, наверное, заждалась.

— Нет. Она занята. Завтра с утра позвони Буханову, чтобы подготовил приказ на ее увольнение.

Помощник удивился и осведомился:

— Как это?

— А как это бывает, Юра? Уволена, и все!

— Но, Алексей Михайлович, лишившись работы, она станет опасна.

— Не думаю. Но пойдем отдыхать. Завтра трудный и во многом решающий день. А за то, что ты вынужден работать сверхурочно, я тебе доплачу.

— Да не в этом дело.

— В этом, Юра. Сегодня повсюду и все решают только деньги. На вершине тот, у кого их много. Но все, достаточно базаров.

— Охрану проверить?

— Проверь. Пусть службу несут поочередно, чтобы к утру были отдохнувшими. На них, Гутове и Колбине, важная часть работы. Впрочем, у нас всех завтра особенный день.

Все в доме, кроме Екатерины, наконец-то получившей то, чего ей так недоставало в личной жизни, проснулись в шесть утра. Моренко приготовил завтрак.

Огурцов встретился с киллером в столовой, в 6.50. Тот выглядел довольным, спокойным, уверенным в своих силах.

— Доброе утро, Артур, — поприветствовал его бывший глава района.

— Доброе, Алексей.

— Ну и как тебе Екатерина?

— Действительно, огонь.

— У меня на носу предвыборная кампания, а в это время лишние разговоры о любовницах не нужны. Но и просто так отпустить Катьку я не могу. Она слишком много знает.

Киллер усмехнулся и спросил:

— Хочешь продать эту шалаву мне?

— Подарить. Но так, чтобы больше не видеть ее.

— Это роскошный подарок. Я с удовольствием принимаю его. Но твоим людям надо будет привезти девку в Москву. Сегодня, сам понимаешь, я не могу взять ее с собой.

— Привезут, куда скажешь.

— Хоп. Спасибо. Но… Алексей, ты должен знать, что я не привык долго быть с одной женщиной, какой бы оторвой в постели она ни была. А это значит одно. Катьке жить осталось недолго.

— Плевать мне на это.

— Хорошо, я заберу ее. Завтракаем?

После завтрака Огурцов передал Бадаеву старый телефон и сказал.

— Отдашь его Сенько. Он знает, что с ним делать.

— Передам, не проблема.

— Ну, тогда за дело.

— Да поможет нам Всевышний!

После семи утра усадьбу Огурцова покинул седан «Шевроле» с Сенько за рулем и Артуром Бадаевым на заднем сиденье. Борис Колбин и Виктор Гутов из охраны бывшего главы района уехали раньше, в 6.30.

Проводив киллера, Огурцов вызвал по телефону Басалая.

— Привет, Ринат!

— Приветствую, Алексей Михайлович.

— Что у тебя?

— Я на месте. Осмотрелся. В садовом товариществе и в округе все тихо. «Урал» на месте, проверил, заводится, все работает, надо только заправить, горючки мало.