Пенсионер-охранник спросил у водителя, молодого парня:

— Ты чего? Сегодня стройка закрыта.

— Твою мать, — выругался парень, — какого хрена меня сюда с песком послали?

Охранник пожал плечами.

— Это ты, милок, у своего начальства спрашивай, а мы закрыты.

— Может, пропустишь? Свалю песок и уеду.

— Нет, я из-за тебя место терять не хочу. Вот доживешь до моих лет, получишь мою пенсию и поймешь, что без приработка не проживешь. Хотя, когда ты…

Парень прервал охранника:

— Тебя как зовут-то?

— Михалычем называй.

— Слушай, Михалыч, но в наряде-то хоть можешь отметить, что не пропустил меня на объект?

— Кто я такой, чтобы в документах отметки ставить?

— Какие отметки? Напишешь от руки, мол, объект закрыт, «КамАЗ» номер такой-то не пропущен. Я и уеду. А начальника заставлю рассчитаться со мной за рейс. Ведь у меня же зарплата не депутатская. Терять деньги за работу в выходной тоже не хочу. У меня жена молодая и ребенок полутора лет.

— Да написать-то не трудно, конечно, а поможет оно тебе?

— Иначе не стал бы просить.

— А мне ничего не будет?

— Что тебе может быть? Ты же напишешь, как есть. Объект был закрыт.

Охранник почесал затылок и заявил:

— Ладно, давай свой наряд.

— Сейчас. — Парень забрал папку, спрыгнул с машины. — Давай зайдем к тебе в сторожку, Михалыч. Тут неудобно.

— Пошли. Только быстро, скоро праздник начнется, посмотреть охота.

— Посмотришь. А ты один, что ли, на объекте?

— Один. На сутки.

— Ничего не воруют?

— Нет, тут почти все друг друга знают, да и воровать несподручно. Это нынче никого на объекте нет, в остальные дни бригады пашут днем и ночью, без выходных.

Они зашли в небольшое помещение, окно которого выходило на ворота. Два стула, шкаф у двери, топчан у глухой стены. На столе старый сотовый телефон.

— Давай бумаги, — сказал Михалыч.

— Угу, сейчас. — Парень положил папку на стол, выдернул из-под рубашки нож и выверенным движением ударил лезвием в горло охранника.

Тот выпучил глаза, захрипел, упал на пол, пытаясь руками закрыть безобразную рану, из которой хлынула черная кровь, и забился в судорогах.

— Вот так! — проговорил парень. — Отработал ты, Михалыч.

Парень оставил нож на месте преступления и вышел на улицу. Он достал из кармана перчатки, снятые после остановки машины, натянул их, открыл ворота, осмотрелся. Никого. Это и понятно. Народ сейчас дома хозяйством занимается или на празднике.

Водитель сел в кабину самосвала, где находился мужчина постарше. Когда сторож вышел из будки, он пригнулся.

— Все чисто, Артур, — доложил ему парень.

— Следы?

— Никаких. Я проверил.

— Заезжай! — Артур посмотрел на часы и добавил: — И шустрее, Славик!

Водитель подвел «КамАЗ» к дому, выбрался из кабины, достал из кузова, набитого рулонами утеплителя, какой-то длинный предмет, завернутый в плотную ткань, передал его Артуру, тоже вышедшему из машины.

— Вот!

— Отведи самосвал на метр от стены! — приказал Артур.

— Сделаю!

— Ну а я пошел на работу.

— А как насчет бабок?

— Получишь, как вернемся на базу.

— Шеф заплатит?

— Я заплачу. Или тебе есть какая-нибудь разница?

— Нет никакой. Были бы деньги.

— Они со мной. Но все, как говорится делу время, потехе час, — сказал Артур, поправил шапочку, которая превращалась в маску, вошел в центральный подъезд и быстро поднялся на третий этаж.