— Да.

Врач, довольно крепкий молодой мужчина, посмотрел на Уланова и проговорил:

— Может быть, вы позволите нам заняться вами?

— Занимайтесь.

— Катя, по пояс все рви на нем к черту! — велел доктор сестре.

— Вы поаккуратней, — сказал Уланов.

— Попрошу вас закрыть рот. Вы хоть и герой, конечно, крутой спецназ, но и нам работать надо. Помолчите.

— Злой ты, доктор.

— А в нашей работе по-другому нельзя.

— В нашей тоже.

— В этом я убедился.

Медики обработали раны Уланова, перебинтовали их. С Бадаевым они возиться не стали, повезли в больницу в сопровождении полицейских, выделенных Гариным.

Уланов включил сотовый, набрал номер Смолинского.

Полковник ответил тут же, хотя время было раннее:

— Да, Рома?

— У нас все в порядке, Владимир Алексеевич.

— Ты хочешь сказать, что операция успешно завершена?

— Так точно.

— Потери?

— Нет.

— Киллер?

— Взяли. Пришлось подранить эту сволочь, но иначе никак.

— Главное, живой. Кто он, выяснил?

— Артур Бадаев, известный не только вам.

— Вот как? Его по всему миру ищут, а он работает в районном центре Переславской губернии. Сильно подранили?

— Мослы перебили. Крови потерял много, но ничего, говорить сможет. Он и так сказал достаточно.

— Разговор записал?

— Конечно.

— Заказчик убийства Огурцова кто? Радонский?

— Да. Кстати, Бадаев признался и в остальных убийствах.

— Кто бы сомневался. А что это у тебя с голосом? Ты не ранен случаем?

Уланов усмехнулся и сказал:

— От вас ничего не скроешь. Мой снайпер и ранил киллера именно потому, что он стрелял в меня. Задел слегка. А голос?.. Устал я, Владимир Алексеевич.

— Значит, так, Рома. Передаешь руководство Родионову. Он лицо официальное, ему я задачу поставлю отдельно. А тебя пусть Лазарев отвезет домой. Если нужна квалифицированная медицинская помощь, то в больницу. Потом пусть едет в Управление. Корнову подчиняться Родионову. Оружие и аппаратуру сдать ему же. Спасибо тебе, Рома.

— Не за что, Владимир Алексеевич. Свои люди, сочтемся. — Уланов отключил телефон, подумал о том, что давно не звонил Людмиле, и набрал ее номер.

— Ну наконец-то соизволил, — проговорила она сонным голосом.

— Доброе утро, дорогая.

— А оно доброе?

— Да, вполне.

— Ты когда вернешься?

— Сегодня.

— Сегодня? Тогда я беру отгул. Запомни, Уланов, у нас будет серьезный разговор насчет твоего безобразного поведения.

Роман притворно вздохнул и заявил:

— На меня нельзя ругаться. Вот и доктор то же самое говорит.

В голосе Людмилы послышались тревожные нотки:

— Что с тобой?

— Я ранен.

— Ранен? Почему же раньше не сказал?

— Да не напрягайся, Люда, всего две царапины. Их уже обработали, перевязали.

— И где мы оцарапались?

— Да тут школа старая, брошенная, хлама всякого полно. Проверяли комнату, а в ней сплошь доски с гвоздями.

— Ты мне мозги не забивай. Пулевые ранения?

— Царапины.

— Но пулевые?

— Ну пулевые.

— Рома!..

— Да живой я, в полном порядке.

— Когда будешь?

— А вот это точно сказать не могу. Часа через два-три, может, позже. Но обязательно сегодня.

— Я жду тебя.

— До встречи. Мне тут последние вопросы решить надо перед отъездом. — Роман отключил телефон.

— Вы поедете в Переславль? — спросил доктор.