Но не кошелек. Ксавье отметил расположение бумажника, затем осторожно вытащил его и открыл. Кожаный, великоват для женщины, есть место для чековой книжки, но никаких чеков. Пара сотен наличными. Кредитные карты, водительские права, страховой полис и несколько квитанций. Ксавье попытался разглядеть дату на одной из них, но света недостаточно, да и время поджимает.

Хорошая идея, неважно, какую сумочку она возьмет, кошелек будет этот. Ксавье выложил купюры и отложил в сторону, посадил крошечный жучок под слегка порванную подкладку, потом уложил доллары в исходную позицию, а затем опустил бумажник обратно в сумочку.

Следующий шаг: сотовый телефон. Если у нее хватило ума извлечь аккумулятор, значит, она намерена подстраховаться. Этот новый аппарат взамен уничтоженного в пятницу – обычная «раскладушка». Не навороченный смартфон, что непременно выбрала бы Лиззи. Обычно Ксавье ставил жучок внутрь аккумуляторного отсека, но если она вынимает батарейки после каждого звонка, то почти наверняка увидит устройство и выбросит.

Несколько секунд Ксавье изучал мобильник. Освещение здесь получше, но все же отнюдь не светло, поэтому он положился на осязание, а не на зрение. Ощупал уголки и изгибы, но все не то. Наконец проверил клавиатуру. Эластичный, не жесткий пластик. Ногтем подцепил край, приподнял, посадил жучка под крышку, затем снова прижал. Не Бог весть что, но раз нельзя использовать батарейный слот – сойдет и так.

С сумочкой и сотовым вернулся в спальню и положил то и другое на место, откуда взял, осторожничая, чтобы телефон не звякнул о тумбочку.

Глубоко вдохнул, тихо выдохнул и посмотрел на нее сверху вниз.

Если она сейчас проснется, то он не успеет скрыться. Если она откроет глаза, то сразу увидит его в свете цифр будильника. Пора уходить, но оказавшись к ней так близко, он не мог оторваться, пока не мог. Встреча в аптеке только усилила голод. Ради такой роскоши, как понаблюдать за ее сном, пусть и в полумраке, Ксавье готов был рискнуть получить струю перцового спрея в глаза.

Лиззи... Густые темные волосы, слегка вьющиеся, взъерошенные во сне. Форма лица другая, но изгиб губ тот же. Эти босые ножки те же.

Запах тот же.

Его руки не забыли, как ее обнимали.

Бывали времена, когда он подминал ее под себя и трахал до тех пор, пока она не начинала кричать. Она тоже доводила его до такого же состояния, хотя частенько дразнилась, утверждая, будто его экстатический вопль похож на хриплое мычание, что принижает образ крутого мачо.

Пришлось сжать кулаки, чтобы подавить нестерпимое желание протянуть руку и дотронуться до нее. Член дернулся, требуя гораздо большего, чем прикосновение. Вот дерьмо, надо убираться, пока не сотворил какую-нибудь охренительную глупость.

Менее чем через двадцать минут после проникновения в дом, Ксавье вытолкал себя на улицу. Дождь все еще лил – повезло. Автомобиль с наблюдателем стоял на том же месте, но внутри никакого движения не наблюдалось. Может, дождь убаюкал парня, несмотря на кофе. Может, он сосредоточенно мочится в бутылку. Ксавье сам не раз сидел в засаде, так что знал, как это бывает. И очень радовался, что давным-давно не занимается подобным делом.