– Да ты что, дружище? – удивился ездовой от всей души. – У нас так не положено. Да и ты знаешь, какая у меня жена? Та еще величина! Осознал? Вот то-то! Лучше и не спрашивай!

Повозка проехала дальше, и забинтованный мужчина не оглядывался. Потому не видел, как вьюдораш замер на месте и довольно ожесточенно начал чесать свой меховой воротник. Данное действо свидетельствовало у этого вида разумных наиболее интенсивные попытки что-то вспомнить.

«А ведь я его точно знаю! Где-то видел! И тем более этот голос… Очень знакомый… своеобразный… Только чей?.. О-о! Неужели это сам?!»

Привыкшим жить в полной темноте существам идеальный слух чаще заменял зрительную память.

– Осторожней! Куда несешься? – этими окриками охранники боковых дверей под сводом тоннеля отгоняли расшалившихся боларов. Да еще и размахиваемым оружием пытались спугнуть. Хотя маленькие вьюдораши со своими легонькими копьями смотрелись рядом с солидными и грузными зеленючками совершенно не угрожающе. Да и не различали они зеленючек ни по орнаменту обода, ни по иным внешним признакам, потому и не знали, что возле них крутится уже несколько часов одна и та же пара созданий с висящими корнями.

– Ну ты смотри, еще двое летят! – злился охранник, заметив боларов, движущихся под самым сводом. – Я таки сейчас огрею их копьем!

– В самом деле, разлетались! – вторил ему коллега. – Такое впечатление, что насест здесь себе собираются устроить… Может, десятнику опять пожаловаться?

– И опять получить от него кучу грязных ругательств? Нет уж! Лучше уж я зеленючками любоваться буду, чем его плюющейся мордой.

Под их ажурным балкончиком располагались огромные массивные ворота, перекрывающие переход во вспомогательный тоннель Пути. По сути никто с этой стороны ворота открыть не сможет, но пост есть пост, сказано: бдеть и никого не пускать в дверь за собой, вот охранники и не пускали. Тем более что до центра Пути отсюда и было всего ничего: три с половиной километра. Так что высшее командование порой наскакивало, и расслабляться не стоило.

Пока вооруженные вьюдораши переругивались и кляли боларов, в карман у ворот свернули сразу три громоздкие повозки, на которых вроде что и виднелось по одному ездовому.

– Куда прете?! А ну на большой путь выезжай! – заорал охранник ездовым.

– Да ты чего, дружище? – отозвался один из них. – Мы тут всегда остановку делаем, если что-то надо подтянуть или смазать…

– А уже два дня как тут запрещено останавливаться! – надрывался служивый, но видя, что его нагло игнорируют, все-таки решился дать сигнал в караулку и повернулся к своему коллеге: – Зови десятника…

После чего только и успел затухающим сознанием заметить приближающийся ко лбу корень. Оба вьюдораша свалились на балкончике, так и не успев подать сигнал тревоги, а два болара уже быстро поднимали туда одного человека за другим, выскакивавших из повозок. Со стороны идущих караванов если кто и заметил действия людей и разумных растений, то виду не подал. И вскоре уже внушительный отряд из сорока воинов, просочившись в маленькую дверь, оказался во внутренних районах Великого Пути. Одна лестница вела вниз, к караулке с другой стороны ворот, где расселись и шумно переговаривались с полтора десятка вьюдорашей. И если бы диверсанты пожелали захватить ворота, а то и открыть их, им бы это большого труда не составило. Как и пройти потом на запутанные просторы Озерного края.