Но даже не это буквально выбешивало прежде славящегося своей невозмутимостью мага. Гнев на себя ширился с каждым днем.

«Как я мог поступить так неосмотрительно и дать клятву?!»

Этот вопрос Нарг задавал себе бесконечно все последние недели, прошедшие с такой сокрушительной встречи с бывшей домовой в отеле мирты Баррртшоффф. И приходил к единственному выводу – Фло оказалась единственным на свете существом, чье присутствие рядом имеет для него значение. Больше того – необходимо! Ослепленный потребностью вернуть свою «хозяюшку», маг потерял бдительность и совершил роковую ошибку.

Обладая огромной силой, Нарг, как никто другой, представлял себе основные законы их мира. Мира магической силы. Она наполняла его тело невиданной мощью, делая неуязвимым и всемогущим, но… и одновременно подчиняла себе безраздельно. Архимаг был одновременно и повелителем, и заложником. Чем больше силы, тем меньше шанс противостоять изначальным законам мироздания.

«Проклятая клятва!»

И этот закон един для всех. Как Флориан в свое время не могла избежать подчинения, так и он сейчас лишил себя всякой возможности вновь сблизиться с домовой. Попытайся он заговорить с ней – его горло обожгло бы огнем, коснулся хоть на миг – и испытал бы могучий разряд силы, способный свалить с ног, оглушить и ослепить.

Нарг не смог даже повторно войти в этот приют, вознамерившись попытаться исправить все, когда пришел на следующий день, – он уткнулся в неодолимую для него преграду – незримую стену силы.

Ни один прохожий, что видел замершего на месте архимага, чьи глаза в тот вечер полыхали бешеным пламенем огненной магии, не мог и представить, какая борьба шла внутри его. Нарг простоял во внешнем онемении почти сутки, прежде чем изможденный последним усилием переместил себя домой. Но даже с такими титаническими усилиями он не смог сделать и шага вперед… Чем сильнее он пытался сопротивляться оковам сдерживающей магической клятвы, тем мощнее она давила на него.

Оставалось одно – смириться. Архимаг понял это в тот вечер, испытав все – от попыток повернуть время вспять до намерения спалить преграждавший ему путь кордон силы.

– Всего лишь домовая! – Вынырнув из своих тяжелых дум, услышал маг презрительный голос очередного жалобщика, что как раз излагал высочайшему суду свою проблему. – Отказала мне! Своему хозяину! Как можно простить подобное? Кому интересно ее мнение, если я повелел ей достать желаемое? Как смела она возразить? Мое право распоряжаться ее жизнью. Если я желаю развлечь своих гостей, отправив ее в бушующее пламя, ее удел безропотно сгинуть там.

Сильнейшие маги, сидевшие возле Нарга, согласно кивали, тоже возмущенные проявлением такого непослушания. А вот сам магистр вдруг поймал себя на мысли, что и тут думает о Флориан. Что, если бы она была на месте этой несчастной? Такие вот странные мысли, несвойственные представителям касты высших магов.

Или это следствие насыщенно-мясного аромата, исходящего от заинтересовавшей его еды? Можно ли скучать по вкусу еды? Ассоциировать его с кем-то? Испытывать потребность прикрыть глаза и мысленно очутиться в прошлом, на кухне своего дома, где с наслаждением втягивал в себя именно этот аромат, предвкушая трапезу?