Он вошел в телефонную будку и набрал номер.

— Алло, — ответила Донна.

Все телефонные автоматы в мире прослушиваются. А если где-то и не прослушиваются, то просто до них еще не успели добраться. Записи разговоров поступают в центральный пункт и в среднем раз в два дня проверяются дежурным, которому даже не надо выходить из кабинета, а достаточно лишь нажать кнопку. Большинство разговоров безобидны. Обязанность дежурного — выделять небезобидные. В этом заключается его искусство. За это ему платят.

Так что их с Донной пока никто не слушал. Запись должны были получить не раньше чем на следующий день. Если бы они обсуждали что-либо уж совсем одиозное и дежурный это заметил, то снял бы компьютерные отпечатки их голосов. Так что от них требовалось лишь особо не выпендриваться. Можно было даже явно упоминать о наркотиках. Федеральному правительству приходилось экономить: невыгодно затевать возню с отпечатками и слежкой из-за мелких сделок, которые заключаются каждый день по огромному количеству телефонов. И Донне, и Арктору это было хорошо известно.

— Как дела? — спросил он.

— Ничего… — Теплый и слегка хриплый голос.

— Как настроение?

— Да так себе. Не очень… Сегодня утром босс в магазине устроил мне подлянку. — Донна стояла за прилавком с парфюмерией в торговых рядах в Коста-Месе, куда отправлялась каждое утро на своей малолитражке. — Знаешь, что он мне выдал? Что тот тип, который нас недавно обул на десять баксов — тот старый, седой, — короче, что это я виновата и недостачу покрою из своей зарплаты. Так что, выходит, я погорела на десятку, хотя чиста как стеклышко. Вот падла!

— Я могу у тебя что-нибудь взять?

— Ну-у… — протянула она угрюмо и вроде как неохотно — своеобразная игра. — Смотря сколько тебе надо.

— Десять.

Они договорились, что один — это сотня. Таким образом, он просил тысячу. Среди дельцов вообще принято крупные числа заменять мелкими, чтобы разговаривать по телефону, не привлекая внимания властей. Так можно было продержаться сколько угодно — спецназ вряд ли станет прочесывать все квартиры ради мелких партий наркотиков.

— Десять… — раздраженно пробормотала Донна.

— У меня зарез, — объяснил он. Как будто берет для себя, а не на продажу.

— Мм… десять… — Она явно размышляла, не продает ли он сам. Может, и продает. — Десять. Почему бы и нет? Скажем, через три дня, нормально?

— А раньше нельзя?

— Понимаешь…

— Ладно, идет, — согласился он. — Я заскочу.

— Хорошо. Когда?

Она прикинула.

— Около восьми вечера. Слушай, я тут нашла одну книжку — кто-то забыл в магазине, — хочу тебе показать. Книжка классная. Про волков. Знаешь, когда волк-самец побеждает соперника, то не приканчивает, а мочится на него. Именно так! Прямо берет и писает на побежденного врага, а потом бежит дальше. Вот и все. Они дерутся только за территорию и право трахаться.

— Я тут тоже недавно кое на кого помочился, — усмехнулся Арктор.

— Серьезно? Как это?

— Метафорически.

— Не на самом деле?

— Ну, в смысле… я заявил им… — Он спохватился. Черт, чуть не сболтанул. — В общем, я иду, а один парень на мотоцикле, типа байкера, он начал ко мне цепляться. Так я повернулся и выдал… — Он замялся, пытаясь придумать что-нибудь этакое.