Наконец самолет пошел на снижение – двигатели изменили тональность и привычно заломило в ушах. Еще несколько минут, и «Тетушка Ю», легонько подскакивая на неровностях грунтового летного поля, зарулила на стоянку. Ух, хорошо-то как, когда тихо! Не дожидаясь разрешения, я поднялся на ноги, разминая затекшую от долгого сидения спину. «Мой» охранник, весь полет просидевший истуканом на соседнем, через проход, кресле, дернулся следом. Правильно, бди. Вдруг сбегу. Вот прямо сейчас возьму разбег и помчусь по узкому коридору, натыкаясь коленями на подлокотники… Даже не знаю, что на меня так подействовало, то ли окончание перелета, то ли то, что я снова на родной земле (ну, уже почти на родной, тут до границы рукой подать), но настроение неожиданно заметно улучшилось. Главное, чтобы абверовцы ничего не заметили, на фиг мне лишние подозрения.
Как писалось в старинных романах, «сборы были недолгими» – затягивать с началом поисковой экспедиции Гелен определенно не собирался. Поэтому нас ожидали прямо на аэродроме. С персональным транспортом я, кстати, угадал – ехать предстояло в квадратном, с запасным колесом на круто скошенном капоте «Кюбельвагене»[33] с поднятым брезентовым верхом. Смешная машинка, вызывающая у меня ассоциации не то с мыльницей, не то с дюралевой лодкой-плоскодонкой, к которой зачем-то присобачили колеса. Интересно, как этот шедевр гитлеровского автопрома в плане комфорта? Снаружи как-то не впечатляет.
А вот с бронетранспортером я ошибся: вместо него на краю летного поля стояло сразу два тупорылых двухосных грузовика со знакомой «опелевской» молнией на решетке радиатора[34]. Рядом с автомашинами маялись от безделья почти полтора десятка фрицев в десантных шлемах без широких полей и козырьков. «Двенадцать человек», – быстро пересчитал я, продолжая незаметно разглядывать вояк, даже на вид казавшихся опытными бойцами – по манере стоять, держать оружие. Обряжены в «кнохензаки»[35] камуфляжной расцветки с ломаным геометрическим узором, из-под которых смешно торчат обычные брюки цвета фельдграу, заправленные в высокие ботинки. Из-за этого казалось, что солдаты напялили шортики поверх брюк. На ременно-плечевых системах – стандартные подсумки с патронами, на поясах – фляжки, ножи, пехотные лопатки в чехлах, почти у всех – пистолетные кобуры. У каждого винтовка, у двоих пулеметы, у одного – автомат. Здоровые, сволочи, как ездовые лоси, один к одному, как на подбор, на таких хорошо пни на лесоповале корчевать. Оружие держат как-то непривычно – положив цевьем на левую руку и придерживая сверху правой, словно баюкая младенца. Интересно, кто такие? А вообще хреново. От таких попробуй сбеги. Ладно, придумаем что-нибудь, время пока имеется. Кстати, интересно, а зачем сразу два грузовика? В кузов, насколько помню, человек пятнадцать вполне помещается. Во втором какой-то груз, что ли, везут?
Пока Рейнхард о чем-то разговаривал в сторонке с торопливо вытянувшимся при появлении начальства командиром группы (и единственным обладателем автомата типа «МР-40», он же в просторечии «Шмайссер»), я решился задать Анхелю интересующий меня вопрос. Запираться майор не стал, хоть поначалу и зыркнул с известным подозрением: