Дернувшись, пытаюсь свести ноги, но не дает, удерживая, вжимая в холодный шелк, продолжая сладкую пытку.

Сминая пальцами простынь, выгибаюсь, запрокинув голову назад, и кажется, что сейчас взорвусь изнутри, но когда до взрыва остаются считанные секунды, он отстраняется, заставляя жалобно хныкать, умоляя о продолжении.

Скидывает с себя одежду, и возвращается обратно. Накрыв своим телом, придавливает к матрасу. И от этой приятной тяжести кружится голова.

Впивается в припухшие губы, одновременно с этим медленно входя внутрь. Ловит своим ртом мой стон, и начинает ритмично двигаться.

Обвив ногами его талию, подстраиваюсь под его ритм. Открываясь навстречу, изнывая, содрогаясь от каждого толчка, умоляя его не останавливаться. Требуя быстрее, сильнее, глубже. И он послушно удовлетворяет мои просьбы, доводя до самой грани и сталкивая за нее

Кричу, царапая ногтями широкую спину, когда накрывает сладкой судорогой, полностью растворяясь в своих ощущениях. Меня трясет, когда в беспамятстве повторяю его имя, как заведенная, а он продолжает свои мощные толчки. Ускоряясь, удерживая за бедра, вынуждая приподняться, выгнуться еще сильнее. Вколачивается, с хриплым рычанием, снова доводя до исступления.

Так как с ним – не было больше ни с кем и никогда. И не будет. Так что бы забыть обо всем на свете. Имя свое забыть. Все забыть, сконцентрировавшись только на нем, но его прикосновениях, движениях внутри меня. Так просто не бывает.

Это была долгая ночь. Когда не могли оторваться друг от друга, не могли насытиться, неизвестно откуда беря силы для очередного витка чувственного марафона. Измятое, истерзанное тело болело, натертую плоть саднило, смятые губы опухли, но мне все равно было мало, хотелось еще и еще.

И только спустя несколько часов, окончательно утомившись, и потеряв связь с реальностью, провалилась в глубокий сон.

***

Я опять в подземелье, и хочется кричать от безысходности, потому что все повторяется. В третий раз.

Опять иду туда, где закован узник, где последняя цепь, с трудом удерживает его в темнице. У меня в руках опять сжат пузырек, и мне даже не надо на него смотреть, я знаю какой он. Черно-красный, переливающийся, будто огонь сквозь застывшую лаву пробивается.

Содержимое сейчас прожжет последнюю цепь, и он вырвется на свободу. Что тогда? Если сейчас он способен вытворять такие вещи, что же тогда начнется после освобождения? Страшно предположить.

Больше всего на свете хочется развернуться и убежать, но я опять не хозяйка своему телу. Ноги переставляются сами вне зависимости от моего желания. Шаг за шагом, вперед, неотвратимо приближаясь к финалу. Да, я сама пришла к нему, сама шагнула навстречу, утонув в чувственном водовороте, но этого мало, чтобы поменялось отношение к ситуации в целом. Я до жути не хочу его освобождать.

Подхожу неосмотрительно близко, забыв, что с одной цепью у него больше свободы.

Бросается на меня, чуть не сбив с ног, и только каким-то чудом успеваю увернуться, отскочить в сторону.

Правильно не пропускай меня, не надо! Выбей из рук этот проклятый флакон и раздави его, так что бы ни капли не попало на цепь. Останови меня! Не дай мне освободить тебя. Умоляю!