— Угу. Фантазеры. — Туз хищно оскалился. — Еще скажите, вы все на камеру разглядели. Я думал, вы, Юрий Борисович, человек серьезный. Целый полковник как-никак. А оказывается, у вас у всех методы одни и те же. Либо на понт взять, либо признание выбить. Считайте, с первым вариантом у вас облом вышел. Теперь, похоже, второй будет. Вы для этого Громозеку с собой притащили? — Он кивнул на молча стоявшего у входа Жору.

— Угадал, — хрустнул пальцами Мясоедов, — только учти, мой вариант всегда срабатывает.

— Вы совершенно правы, — проигнорировал их дискуссию Реваев, — входную дверь на камеру не видно. Если бы события развивались днем, то мы бы не могли установить, покидал ли кто-то это помещение. Но ведь дело было ночью.

— И что? — все еще не понимал Леха.

— А то, умник, — не выдержал Бочкарев, — у тебя фонарь у крыльца где висит? Я тебе сам скажу, слева от входа. А камера где? Правильно, справа, за углом. Саму дверь с камеры не видно, а вот тень от нее, когда дверь открывается, видно лучше некуда. Еще выделываться будешь или поговорим как следует?

— Куда деваться, давайте поговорим, — Леха вымученно улыбнулся, — знать бы еще, как именно следует.

— Ты не дуркуй, — посоветовал Мясоедов, — ты либо все подробно сейчас распишешь, что ночью делал, либо той дорогой и пойдешь, которую тебе обозначили.

— Георгий, не мог бы ты выйти, немного прогуляться, — неожиданно попросил Реваев.

— Я молчу, молчу. — Жора прикрыл рот рукой.

— Не в этом дело, — поморщился полковник, — и Дмитрия Евгеньевича с собой возьми. Не знаю, конечно, есть ли здесь нарды.

— У меня есть, — оживился Туз, — принести?

— Так погуляем, — недовольно буркнул Мясоедов. — Пошли, капитан, — позвал он Бочкарева, — нам здесь не рады.

Металлическая дверь с шумом захлопнулась. Реваев некоторое время помолчал. Туз настороженно смотрел на полковника, не понимая, что тот мог задумать.

— Я заметил следы на березе, — улыбнулся Реваев.

Лехино лицо посерело, он чуть присел, словно собираясь прыгнуть, затем глухо, глядя куда-то под ноги, произнес:

— Я стул возьму, присяду?

— Да, конечно, — кивнул Юрий Дмитриевич, — не надо так нервничать. Я, конечно, еще не совсем глубокий старик, но кое-что в жизни повидал. Возможно, мне будет проще понять вас, чем моим более молодым коллегам.

— Спасибо, полковник. — Туз протянул руку к стоящей на столе бутылке с водой, сделал несколько жадных глотков. — Ты извини, полковник, я нагрубил тебе малость.

— Забудем, — отмахнулся Реваев, — давайте о ваших вредных привычках.

— Да кому там вред от этих привычек? — Туз выглядел подавленным, вся его ершистость куда-то исчезла. — Березе разве что, да и то я аккуратно старался, чтобы никто не приметил. А вы вон как, с первого раза.

— Новому человеку всегда лучше видно, глаз не замылен, — объяснил полковник, — и давно у вас там пункт наблюдения?

— Да уже два года почти, — признался Туз.

— И с чего это вдруг вас на березу потянуло? Влюбились?

— Да какой там, — махнул рукой Леха, затем на мгновение замер, — а может, и влюбился, не могу сказать. Не с чем сравнивать.