На самом же деле Никитин думал, как ему жить дальше. Происшествие на кладбище его не сломало – приходилось и под дулом стоять, и жизнью рисковать, но тогда это было осознанно, в этом был смысл, и его никто втемную, как вчера, не использовал. Вот он сейчас и размышлял о Гурове, вспоминал не только свое с ним знакомство и совместную работу, но и все, что слышал о нем от других. И постепенно пришел к выводу, что несчастный Лев Иванович – настоящий человек. Да, с ним очень трудно, но ему с самим собой еще труднее! И то, что он подверг его жизнь совершенно ненужному риску, было вызвано вовсе не желанием доказать всем и каждому, что он самый крутой, а какими-то высшими соображениями, о которых Гуров ему просто не счел нужным сообщить. И вот именно то, что он ему ничего не сказал, сейчас и мучило Володю больше всего, потому что получалось, что Гуров ему не доверяет. Ну, и как после этого работать с человеком, который тебе не верит? Который единолично распоряжается твоей жизнью, двигает тебя, как пешку, но при этом не верит тебе? Вот во всем этом Володе и предстояло разобраться. Затянувшееся молчание в палате было прервано приходом Сафронова. Он принес им обычные в таких случаях гостинцы, а потом основательно уселся возле полковника и спросил:

– Гуров, а от кого ты узнал, что компромат должен быть на кладбище?

Тайны теперь это уже никакой не составляло, так что Лев ему все подробно объяснил:

– Понимаешь, ты его искал вплотную год, «братки», думаю, тоже сложа руки не сидели. А вы тут все друг друга знаете, так что, будь он у кого-то из близких Королеву людей, мигом бы поняли, но им-то он как раз и не доверял. Помнишь, ты сказал, что его доверенным лицом может быть только или очень преданный, или очень глупый, или очень наивный человек? А я бы сюда добавил еще одно – не местный! Я от первого до последнего слова прочитал вашу протестную газетенку и очень удивился – это был действительно лай мелкой шавки. А еще ты сказал, что главный редактор не местный и его кто-то со стороны проплачивает. Так за что платят-то? За это тявканье? Но это же несерьезно! Значит, кому-то просто было нужно, чтобы эта якобы оппозиционная газетенка в городе была – демократия в действии! А кто правил бал в области? Королев! Он бы только мигнул, и от всей редакции даже пыли не осталось бы. Вот я и наведался в эту самую редакцию, познакомился с мальчишками, что там работают, поговорил с ними, а разговаривать я умею, и очень скоро выяснил, что главный редактор, Дмитрий Петрович Горелов, родом откуда-то из Алтайского края. Позвонил Стасу в Москву и попросил навести о нем справки. Оказалось, что мать Елены и Дмитрия Митрофановых увезла своих детей на Алтай, подальше от Чернореченска. Вот там-то с помощью местных знахарок она на диком меде, целебных травах и чистом воздухе их и выходила! У Дмитрия бронхиальная астма прошла, как будто ее никогда и не было! А еще она там замуж вышла за местного, который, узнав их историю, и детей ее усыновил, да и место рождения изменить сумел. Вот так они все из Митрофановых стали Гореловыми! Елена тоже там живет, и замуж вышла, и детей нарожала! А Дмитрий сюда мстить приехал! Газетенка поначалу действительно была острой, что Королеву, естественно, не понравилось, и захотел он узнать, кому это так неймется! Приволокли к нему Дмитрия, а он его тут же и узнал – в соседних домах ведь жили. И понял тогда Королев, какая удача ему привалила – ну, кто же у его врага компромат искать будет? А поскольку сволочь он действительно хитрая, то перевербовать Дмитрия ему было раз плюнуть! И поместил этот наивный парень компромат в такое место, куда никто никогда в жизни заглянуть не додумается, – под памятник своему отцу! Вот такой он был преданный человек!