— Моя вина. Это я во всем виноват.

Майрон принялся его успокаивать. Это заняло некоторое время. От Лекса густо несло виски. Майрон дал ему выплакаться, затем усадил на стул у стойки бара. В наушниках послышался голос Уина: «Мне пришлось вырубить охранника. Не беспокойся, с ним все в порядке. Но тебе стоило бы поторопиться».

Майрон кивнул, словно Уин мог его видеть. Лекс пребывал в довольно плачевном состоянии. Майрон решил не тратить времени на предисловия и сразу перешел к сути дела.

— Зачем ты позвонил Сьюзи?

— Что-что?

— Слушай, Лекс, у меня совершенно нет времени, так что слушай меня внимательно. Вчера утром ты позвонил Сьюзи, после чего она помчалась к Китти и отцу Алисты Сноу. Затем вернулась домой и приняла дозу, слишком большую. Что ты ей сказал?

— Это я, я во всем виноват, — снова разрыдался Лекс.

— Что ты ей сказал?

— Я последовал собственному совету.

— Какому совету?

— Помнишь, что я говорил тебе в клубе «Даунинг, три»?

— Никаких секретов от тех, кого любишь, — кивнул Майрон.

— Вот именно. — Лекса повело в сторону. — Ну вот, я и сказал любимой правду. До этого много лет молчал. Надо было, конечно, раньше все выложить, намного раньше, но я думал, Сьюзи и так все знает. Догадываешься, о чем я?

Майрон ни о чем не догадывался.

— В глубине души я думал, что она знает правду. Вроде как это не было простой случайностью.

Трудно все-таки разговаривать с пьяными.

— Что не было случайностью, Лекс?

— Что мы влюбились друг в друга. Вроде как это было предначертано. Вроде как она всегда знала правду. В глубине души знала, понимаешь? И может быть — кто знает? — может быть, действительно знала. Подсознательно. А может, она увлеклась не человеком, а музыкой. Как будто они были единым целым. Как отделить музыканта от его музыки? Понимаешь?

— Что ты ей сказал?

— Правду. — У Лекса опять потекли слезы. — А теперь ее нет. Все было неправильно, Майрон. Правда нас ни от чего не освободила. Слишком трудно ее оказалось принять. Этого я не учел. Правда способна сближать, но ее слишком трудно вынести.

— Какая правда Лекс?

Он разрыдался.

— Что ты сказал Сьюзи?

— Не важно. Она мертва. Какое это теперь имеет значение?

Майрон решил зайти с другого конца.

— Ты помнишь моего брата, Лекс?

Лекс потер слезы и растерянно посмотрел на Майрона.

— Мне кажется, из-за всего этого он мог попасть в беду.

— Из-за того, что я сказал Сьюзи?

— Да. Вполне может быть. Потому я и здесь.

— Из-за своего брата? — Лекс задумался. — Не вижу никакой связи. Впрочем, погоди. — Он помолчал, а затем сказал такое, от чего у Майрона кровь застыла в жилах: — Да. Много лет прошло, но все равно, пожалуй, верно: нити тянутся назад, к твоему брату.

— Каким образом?

— Моя Сьюзи… — Лекс покачал головой.

— Лекс, пожалуйста, скажи мне, о чем вы говорили?

Новые всхлипывания. Новые содрогания. Надо как-то сдвинуть его с места.

— Сьюзи ведь была влюблена в Гэбриела Уайра, не так ли?

Лекс шмыгнул носом и рукавом отер слезы.

— Как ты об этом узнал?

— Татуировка.

— Ну да, ну да, конечно, у Сьюзи тоже была такая наколка. Это буквы на иврите и галльском, а в комбинации они представляют собой любовный сонет. У Сьюзи была артистическая натура.