– Готово, – объявил Берра, когда мы вытерли дедушке подбородок мокрым полотенцем. – Теперь можно праздновать!

– Столовая-то, наверное, уже закрылась, – огорчился было Нильс.

– Наверняка, – поддакнул я.

– Ну и что с того? Поужинаем сегодня в другом месте! – заявил Берра.

В коридоре нам встретилась медсестра в белом халате. Она с тревогой посмотрела на коричневую дедушкину шляпу.

– Куда это вы направляетесь, Нильс?

– Иду праздновать день рождения с моим внуком и его другом, – улыбнулся дедушка. – У меня сегодня день рождения.

– Не знала.

– Это секрет, – объяснил Берра.

Сестра легонько похлопала Нильса по щеке.

– Поздравляю! Желаю хорошо повеселиться. Только берегите дедушкино сердце, ребятки. У него с ним нелады.

– У него самое лучшее сердце, – воскликнул Берра.

Мы пошли в парк, где чирикали воробьи и воздух был наполнен чудесными запахами.

– Ну, чем займемся? – спросил дедушка. – Не пора ли перекусить?

– Нет, начнем с самого веселого, – заявил Берра.

– И увлекательного, – добавил я.

И мы отправились в сад Густавссона. Там было так темно, что Берра включил свой фонарик.

– А теперь иди тихо-тихо, дедушка, – предупредил Берра.

– Постараюсь.

– Верно. А то этот Густавссон – злой, как черт.

Мы прокрались мимо флагштока, мимо кустов крыжовника. Затем остановились.

– Это здесь, – объявил Берра. – Пришли.

Он осветил фонариком ствол огромной густавсоновой вишни. Высоко-высоко под самым небом были едва различимы тяжелые спелые ягоды.

– Карабкаемся наверх, – скомандовал Берра.

Но дедушка покачал головой.

– Ничего не выйдет.

– Да все получится, – попытался его подбодрить Берра. – Без труда не вынешь и рыбку из пруда.

– Тут сучки по всему стволу, – вставил я.

И Нильс стал карабкаться наверх. Очень медленно. Он хватался дрожащими руками за ветки. Поднялся немного и остановился: не мог подтянуть ногу до следующего сучка.

– Может, спустимся? – предложил я.

– Ни за что! – запротестовал Нильс. – Подпихните-ка мне ногу, ребятки.

Наконец он уселся на ветку рядом с нами и заболтал в воздухе ногами, как маленький.

– Все-таки получилось, – ликовал Нильс. – Здорово, правда?

– Ага. Дедушке Ульфа нипочем не забраться так высоко!

– Конечно. Никогда в жизни, – согласился я.

– Ну, пора приниматься за вишни, – объявил Нильс. Он снял шляпу, и мы набрали в нее самых сочных и спелых ягод. А потом сидели и только чмокали да сплевывали вниз косточки.

– Никогда бы не слезал отсюда, – признался дедушка. – Здесь сидишь, словно на небе. – И Нильс достал из шляпы последнюю красную вишню.

– Отличный у меня дедушка, – радовался Берра.

– Да, но мой зато рыбачит лучше.

Вот Нильс нащупал ногой самый нижний сучок. Но тут раздался треск – сучок сломался.

Когда мы подбежали, Нильс неподвижно лежал на земле.

– Как ты, дедушка? – прошептал Берра.

– Нормально. Немного полежу и встану.

И тут мы услышали, как открылась дверь в доме Густавссонов!

– Проклятие! – простонал Берра. – Надо сматываться!

– Сейчас начнется самое опасное и увлекательное, – предупредил я Нильса.

Мы спрятались за кустом. А Густавссон тем временем обшаривал сад. Он остановился под вишней. Заметил сломанную ветку и косточки на земле.