Сегодня ко мне на смену пришел Василий. В общем-то, неплохой парень, из типографских рабочих, постарше меня лет на семь, служивший в отряде красногвардейцев еще с сентября семнадцатого.

Что-то Василий мне сегодня не нравился. Передвигался с трудом, а главное – от него шел такой «выхлоп», что хоть прикуривай!

– Вась, а ты в порядке? – поинтересовался я.

– Ну, еще один на мою голову! – огрызнулся Васька. – Сашка Павлов, командир наш, меня сегодня к дежурству не допустил. Иди, мол, Володьку смени, там и проспись! А я и не пьяный вовсе, а так, с похмелья. И что, мне нельзя чуть-чуть выпить, а? У меня вчера по отцу година была, помянули. Мне что, нельзя отца родного помянуть, от чахотки загнувшегося, жизнь свою угробившую из-за царизма проклятого, а?

Спорить с непротрезвевшим человеком, доказывать ему, что он не прав – дело неблагодарное. Да и вообще… Мне было сложно привыкнуть, что здесь, в восемнадцатом году, выпивка не считалась серьезным прегрешением, работники иногда появлялись «под мухой». Николай Харитонович, Сашка Павлов, как могли, боролись с этим безобразием, но, увы. Если начать увольнять, то можно недосчитаться половины отряда, а где людей брать?

– Ладно Вовк, не ссы, все будет в лучшем виде! – вяло сказал Васька, утверждаясь на корточках возле березы. – Я вот тут посижу маленько, ветерком обдуюсь, через полчаса все и выветрится. Ниче с твоей Капкой не сделается.

Я только вздохнул. У моих «сменщиков» было очень несерьезное отношение к делу. Ну, кому хочется сидеть и пялить глаза на дом, где работает горничной Капка? Мне уже не раз говорили – мол, чего с ней сделается-то, с толстожопой?

Наверное, мне бы лучше оставаться здесь, вместе с Васькой. Но есть хотелось, да и сменить обстановку – я тоже не железный. Сегодня у отставной актрисы гостей вообще не было. Разумеется, мог появиться человек из столицы, приехавший на ночном поезде, но все на свете не предугадаешь. И я отправился к тетке, пообещавшей, что на обед будут щи. Щи – пусть и пустые, без мяса, я уважал, а тетушка их готовила так божественно, что на ее фоне поблекнут все рестораторы Москвы вместе взятые!

– Ну, ты это, неси службу, – напутствовал я товарища, заодно потрепав Ваську по плечу. Поправил парню сбившийся пиджак.

– Иди, говорю Вовка и не ссы, – огрызнулся Василий. – Капку свою оглаживай, а не меня.

Похоже, в отряде уже считали, что мы с Капитолиной и на самом-то деле жених и невеста. Ну да ладно.

Я возвращался часика через полтора, сытый и довольный. Подходя ближе, отчего-то не увидел своего напарника. Успокаивая себя тем, что он обходит территорию, увидел вдруг Ваську, лежащего в кустах. Поначалу подумал о самом плохом, но подойдя ближе, услышал храп. «Спит, сволочь пьяная!» – разозлился я, решив, что имею полное право пнуть паразита.

Васька блаженно дрых, пуская слюну а рядом с ним валялась пустая бутылка. Так, а где же он самогонку-то нашел? Я же лично проверил – ничего не было!

Для начала, я взял в руки пустую бутылку. Забавно, что по привычке брал ее осторожно, чтобы не оставлять свои отпечатки пальцев, и не замазать чужие – словно бы здесь кто-то заморачивался дактилоскопической экспертизой. Из горлышко пахнуло скверным самогоном, выгнанным из перемороженной картошки. «Хлебный» пах приятнее, напоминая по запаху виски.