– Да? Очень странно. Может, батарейка разрядилась?

– Вполне возможно, – согласился режиссер. – Ну, вы готовы?

– К чему?

Борис мерзко улыбнулся:

– Даша, вы удивительно киногеничны, у вас такое «говорящее» лицо… Одним словом, я решил дать вам роль.

– Не надо, – слабо протестовала я, – актриса из меня никудышная…

– Не волнуйтесь, – оскалился режиссер, – это всего несколько эпизодов, а играть ничего не потребуется, просто запечатлим вас, как хозяйку, милую даму…

Продолжая тарахтеть, он втолкнул меня в столовую, где сидели Федор и какая-то тетка.

– Валечка, давай, – велел Боря.

Тетка поманила меня пальцем.

– Слушаю, – сказала я.

– Сядьте на стульчик, – попросила она, – личико подмажу.

– Я практически не крашусь.

– Так это же кино! – воскликнула Валечка и принялась возить по моему лицу отвратительно воняющей губкой.

Моя бабушка частенько повторяла:

– Если напал насильник и отбиться от него нельзя, нужно расслабиться и получить удовольствие.

Поэтому я не стала с гневом отталкивать руку гримерши, а просто закрыла глаза.

Минут через десять Борис сообщил:

– О, чудесно, шикарный вид, десять лет долой, тебе всегда следует только так ходить!

Отметив, что мужик перешел со мной на «ты», я хмуро поинтересовалась:

– Что делать?

– Слушай, – пустился в объяснения режиссер, – сейчас раннее утро. Ты встала, хорошо выспалась, настроение чудесное! Сидишь в столовой, куда входит горничная с тарелкой овсянки… Ты с аппетитом завтракаешь. И все! Ей-богу, ерунда! Поняла задачу?

Я кивнула.

– Но меня смущают детали.

– Какие?

– Во-первых, сейчас вечер, во-вторых, по утрам у меня обычно дикая меланхолия, в-третьих, я практически никогда не завтракаю, в-четвертых, ненавижу овсянку…

– Киса, – замахал руками Бориска, – это кино! Тут все неправда. Больше фильмов врут только новости. Ладно, сначала порепетируем. Так, быстренько села, улыбочка…

В лицо мне ударил яркий свет.

– Ну, изобрази радость, – велел мучитель.

Я представила, что на режиссера напала злобная, голодная тигрица, вот она пытается откусить ему голову. Губы помимо воли начали растягиваться в улыбку.

– Отлично! – завопил Борис и хлопнул в ладоши. – Ира, овсянка!

Стукнула дверь, и в круге света возникла наша домработница. Я расхохоталась во все горло.

Ирка обычно бегает зимой по дому в удобных вельветовых брюках и пуловере. Знаю, конечно, что многие обеспеченные люди, нанимая прислугу, обязывают ее носить форму, у Сыромятниковых, например, шофер одет в красную тужурку и шапочку с золотым околышем. Но у нас все намного проще. Главное, чтобы Ира справлялась с домашней работой, а во что при этом она обрядится, всем в доме без разницы. Кстати, Ирка патологически аккуратна, ее вещи безукоризненно отглажены, волосы хорошо уложены… Она очень следит за собой. Но сегодня домработница выглядела невероятно.

Ладную, небольшую фигурку обтягивало узкое черненькое платье-футляр, сшитое из какого-то блестящего материала. Короткая юбчонка открывала колени, на поясе топорщился крохотный белый кружевной фартучек размером чуть больше носового платочка, на голове вздымалась «корона» из того же кружева.