Леа медленно опускает руки. Она дрожит всем телом, и если бы не сидела, то наверняка упала бы. Она переводит взгляд на лежащую рядом с ними машину, и ее настигает новое потрясение.

Это ее машина!

С безучастным лицом, прислонившись головой к дверце, Леа рассматривает тени, их длину и направление. Должно быть, часов восемь утра, хорошее время для съемки: удачное освещение, пейзаж полон контрастов. Рассветные туманы сменились насыщенной небесной синевой. Все предвещает прекрасный летний день. Это дурное предзнаменование.

Время от времени по дороге проезжают машины. Леа злится на тех, кто в них сидит: они смеются, удаляются, даже не заметив их. Почему эти кретины не остановятся на минутку – что-нибудь выпить или перекусить, пофотографировать, как повсюду на этих мерзких французских дорогах? У Леа больше нет сил кричать. Горло просто горит, и нет ни глотка воды, чтобы промочить его. А ведь в багажнике ее машины – буквально в нескольких метрах от них – три бутылки воды.

Уже несколько часов она прокручивает в голове одни и те же вопросы. Что заставило эти две тени так поступить? Почему они поступили так подло? Марк предположил, что это местные психи, обычные психопаты, которые видели, как падала их машина, и решили не звать никого на помощь. А в довершении всего они обчистили машину Леа, прихватив все самое ценное, и смылись.

Она ни на секунду в это не верит, у нее есть своя, вполне правдоподобная гипотеза, но она держит ее при себе. А что, если кто-то сводит счеты с Марком? Если хотели убить именно его? Удар по стеклу очень похож на выстрел. Они промахнулись, но от неожиданности Марк свалился в овраг. Тогда они уничтожили следы, то есть машину Леа.

А вдруг этот тип, сидящий рядом, замешан в чем-то серьезном? Сведение счетов или что-то в таком духе. А вдруг он подобрал ее на обочине, чтобы в случае чего использовать как заложницу?

Тип, который проводит отпуск в одиночестве в шале, охотится и ловит рыбу, – нет, в эти басни она больше не верит.

Она поворачивается и смотрит на пол позади своего кресла.

– Там валяется табличка с вашим номерным знаком, – говорит она. – Кажется, я могу ее подцепить. Если ее сломать, получится острый железный край, можно попробовать перерезать ваш ремень. Тогда вы сможете освободить застрявшую ногу.

Марк провожает взглядом еще одну муху, только что влетевшую в их жизненное пространство объемом в два кубометра. Она еще крупнее предшественниц, исчезнувших с восходом солнца. Теперь их уже пять, и ведут они себя совершенно одинаково: сначала изводят своим жужжанием и только потом усаживаются на заднее стекло. Наконец Марк реагирует на слова Леа:

– Хорошая мысль.

Леа поворачивается всем телом, но ногами по-прежнему двинуть не может. Она вытягивает левую руку, и ей удается ухватиться кончиками пальцев и притянуть к себе табличку. Марк не может помочь согнуть ее, руль не дает ему пошевелиться.

– Придется вам самой, – говорит он.

Леа справляется и складывает вдвое металлический прямоугольник, он гнется, но не ломается.

– Вы что, ездили без номеров? – спрашивает она.