Вот именно, поверить в такую героическую службу сына Берии может только шизофреник или конкретный лох. А впулить лохам такое мог только потерявший всякий стыд разводила.

Такой, как сам Серго. И такие писатели, которые это растиражировали.

В разведшколу Сирожа вполне мог поступить и учиться там на радиста. Только, понимаете, фишка в том, что не всех радистов с рациями посылают отстукивать морзянку в тыл жестокого и коварного врага. А кто будет передавать радиограммы заброшенным в тыл? Естественно, другие радисты, которые обучались в тех же разведшколах. Не после же кружка радиолюбителей из Дома пионеров туда кадры набирать? Так что поступление Сирожи в разведшколу на специальность «радист» еще не значит, что отец сына послал прыгать с парашютом в тыл к немецко-фашистским захватчикам.

Вполне мог Сирожа, выучившись на радиста, сидеть на Лубянке в теплом кабинете, как военнослужащий, и отстукивать радиограммы. И даже медали за доблестное отстукивание мог получать при таком папе.

Конечно, ни в какой конкретно разведшколе сам Серго учился, ни фамилий командиров и сослуживцев, сначала курсантов, а потом тех, с кем на задания ходил – ничего сын Берия вспомнить не смог. Или не захотел? Может, хранил военную суровую тайну? Все может быть, только в своей книге и потом в интервью он столько военных суровых тайн разболтал, что у меня возникает подозрение – забыл из-за старческого склероза имена друзей-однополчан и командиров. Или… хватило ума их не выдумать, чтобы не быть во вранье уличенным.

Но фантазия у старика была! Сказки бы ему сочинять, был бы грузинским Андерсеном.

Там такая история про его борьбу с фашизмом: после разведшколы его, как самого продвинутого радиста и шифровальщика, еще и немецкий язык знавшего, вместе с другими разведчиками, немцами по национальности, решили использовать для выполнения очень важного задания: «Наша группа должна была десантироваться на территории Германии, в районе Пенемюнде. Именно там, как теперь известно, находился ракетный центр фон Брауна. Легенды у моих спутников-немцев, кстати, были отработаны до мелочей. Мне предстояло, как радисту, передавать в Центр информацию об испытаниях нового оружия».

Так и встает перед глазами картина: суровый отец Берия, протирая запотевшие от волнения стеклышки пенсне, дает напутствие сыну. А сын, стоя перед отцом по стойке смирно, украдкой поправляя лямки парашюта, слушает мужественные слова отца: «Серго, шансов вернуться живым у тебя почти нет, но Родине без секретов ракетной техники немцев никак нельзя прожить. Нам еще Юру Гагарина в космос запускать. Поэтому я и жертвую тобой, своим единственным сыном. В плен не сдавайся, если что. Всегда держи ТТ с патроном наготове. Или лимонку в кармане. Ну а если вдруг контузит взрывом ракеты «Фау» и тебя враг захватит в бессознательном состоянии, то пусть тебя вдохновляет подвиг Зои Космодемьянской. Ни слова правды фашистам! Только дезинформацию! И ни в коем случае не говори, что ты Берия, если гестапо догадается, что ты на немецком с грузинским акцентом разговариваешь! Ну, скажи, что твоя фамилия Кикабидзе, например».