— Чем? — спросил я нерешительно.
Он не расслышал. По крайней мере сделал вид, что не слышит. С его лица сошла улыбка, он едва заметно покачивал головой, как бы прощаясь с приятными воспоминаниями, от которых должен в силу обстоятельств оторваться.
— А теперь перейдем к интересующему вас делу. Я виноват перед вами, что отнял у вас столько времени…
— Ну что вы, что вы… — поспешил я его успокоить.
— Итак, вы явились сюда, так как желаете быть призванным в ряды армии. Это очень благородно. Однако должен огорчить вас…
Я вздрогнул. Еще не хватало, чтобы в результате всего меня не приняли!
— Что такое? — хрипло, упавшим голосом спросил я.
— В призывной комиссии вам дали ошибочную
справку, будто вы имеете право сами выбирать между обязательной и добровольной службой. Слыхали ли вы о законе Лоджа? Этот закон относится к эмигрантам, поступающим на военную службу. Вам, молодой человек, придется прослужить в солдатах пять лет. Дело только в том, у нас вы отбудете свой срок или пойдете, скажем, на морскую службу, то есть драить палубы. Или предпочтете воздушный флот, где будете охранять бензохранилища.
Он умолк, пристально глядя на меня.
— Но мне было бы жаль, черт возьми, если бы мы лишились такого славного малого, как вы. Да и за вас обидно, если вы потеряете возможность отведать прелести Гавайев, Формозы, наконец, Западной Германии — я забыл сказать, что вы и туда можете быть направлены. Немочки тоже, надо отдать им справедливость, имеют свои преимущества! И, если учесть, что у нашего брата там денег куры не клюют…
Он дал мне лист бумаги.
— Ну, нате, подпишите, что именно у нас желаете провести эти пять лет. Я же в свою очередь скажу вам: вы никогда не пожалеете, что постучались именно в эту дверь.
Я, конечно, подписал.
Правда, пять лет мне показались сроком немалым, но в конце-то концов… К тому же человек этот совсем вскружил мне голову своими рассказами.
Только намного позже я узнал, что симпатичный, располагающий штаб-сержант — просто-напросто вербовщик, который получает по десять долларов за каждый подписанный год контракта. Значит, меня он продал армии за пятьдесят долларов.
Но в то время я этого даже не подозревал, я был счастлив оттого, что меня оценили и что судьба привела меня в такое хорошее место.
За подписанием договора последовал медицинский осмотр целым рядом специалистов. Меня признали годным.
Затем началась проверка моих умственных способностей.
Сначала со мной обошлись, как с дефективным ребенком.
Передо мной положили рисунок, изображающий клещи. Здесь же, под ними, были напечатаны названия различных инструментов: отвертка, молоток, гаечный ключ, клещи, долото, циркуль… Я должен был подчеркнуть соответствующее изображению название.
Следующим номером этой программы мне вручили деревянный диск в виде циферблата с двумя стрелками. «Двигайте скорее стрелки!» Полдесятого, четверть первого, без четверти пять… В конце концов меня и самого удивило, как это я не запутался.
Когда была неопровержимо доказана моя умственная полноценность, мне стали давать другие задания.
Экзаменатор подал четыре сигнала морзе, повторил еще и еще, и так, пока я кивком не остановил его, дав понять, что эти сигналы я уже усвоил. Передо мной опять лист, на нем, чередуясь в густых печатных строках, стоят уже заученные мной соответствующие буквы.