Волга, как и предполагалось многими, не встала. И хорошо, и плохо.

«Дункан» лениво идет от Острова, пыхтит хорошо видимым в морозном воздухе выхлопом – буксир топливо забрасывал сначала в Заостровскую, а потом и Самохинской банде. Последние дни только по этому треугольнику пароход и ходит. Коломийцев весь изгваздался, требует «логистики» – выучил слово, старый хрен. А не получается безупречная логистика, ибо у нас тут Замок Россия, не какой-нибудь там тевтонский «айне колонне марширт».

На севере, возле границы леса, – густые дымы.

Две рубленые бани празднично кочегарят трубами, там течет ручей Звонкий, впадающий в Волгу, там же выкопан бассейн с дощатым мостиком и сходнями: это для моржевания, есть у нас странные люди. Одна баня – женская. Медики, объединившись с пищевиками, выжали досуха все службы, изругались на год вперед, но в итоге баньку бабам построили. Парятся они партиями, в очередь, по графику, что висит в столовой. Парятся… Партиями… Мягкие аппетитные бабы.

Так! Где тут стереотруба?

– Александрович, ни хрена ты так не увидишь: у них дверь сбоку, оттуда они выскакивают к бассейну. Как по расписанию, кстати. – Веселый Вотяков посмотрел на часы. – Скоро пойдут, но не отсюда. Это тебе надо на стену выйти, на угловую башню. Ну и бинокль в руки.

– Все знаешь! – восхитился я. – Вуайерист?

– Точно, – охотно согласился он. – Зато не гладиатор.

– Это как?

– Это те, кто уже просто гладят, гладят…

Жаль, что еще не стемнело.

Между замком и баней вечерами светятся гроздья огоньков. Кузнец с чехом свое совместное хозяйство не просто украсили – они там целый снеговой городок сделали. И елочка своя стоит, и фигурки миниатюрные из подручного материала. В центре, на снежной башенке с резными зубцами – совершенно сюрреалистический Дед Мороз, похожий на взлетающее привидение, собран он из тонкой проволоки, со стеклянными светильниками-подсвечниками. Вечером хозяева их зажигают.

Воспитатели в этот чудо-двор охотно и часто водят детвору на экскурсию, Якуб не жадничает, времени на подрастающее поколение не жалеет, – выдувает из цветного стекла маленькие хитрые фигурки зверей и дарит их малышам. Полный восторг.

Чуть сбоку перед замком – «Главная Елка анклава Россия».

Ставили ее три дня. Елка-красавица. Я бы и украшать такую не стал: только портить. Но густые темно-зеленые ветви уже опутаны тонкими светящимися трубками. Вечером включат иллюминацию.

Справа от замка – Штучный рынок.

Почему его прозвали «штучным», никто не знает, само собой сложилось и свыклось, как и все местные рыночные заположняки. Вопреки ожиданиям торговые ряды не свернулись по осени, Штучный рынок исправно работает каждое воскресенье – народ, как выяснилось, всегда найдет, что там продать-обменять. Сегодня, кстати, он тоже работает, лишь треть столов не занята. Порой мне кажется, что все наши бабушки там сидят – разноцветные леденцы-петушки у них есть, как положено.

Среди прочего на Штучном знаете что продают? Пирожки горячие! И расстегаи. Даже с визигой есть, просто Гиляровский какой-то. Колбасы вареные да копченые, их не только жена Якуба делает: и на Кордоне освоили, и в Ментовке. А еще мне нравятся рулеты варено-копченые из куропатки, их тоже приспособились в Ментовке крутить, там на дальних полях сотенные стада «недокур» порхают. В поселке своя коптильня. Рулеты сорта «толстый мент» – просто объеденье, с прослойками копченого кабаньего шпига, с чесночком.