Какое-то время казалось, что я оторвался. Я шпарил по джунглям, не оборачиваясь. Разлапистые ветки хлестали по морде, ползучие побеги норовили схватить за ноги, болотистая почва пыталась засосать и замедлить ход. Но я настырный. Остановить сейчас меня только пуля может. И то в голову.

На работе меня часто называли "отмороженный". За глаза, конечно, но я не обижался. Честно говоря, таким я и был. Меня и взяли в ЧОП на должность старшего группы быстрого реагирования, потому что не прятался за спины других. Район нашего обслуживания проходил в промзоне. Много заброшенных заводиков, переродившихся в склады и шабашные одноразовые предприятия. Мебельщики собирали ширпотреб, автожестянщики людей окучивали, и подобные шарашки процветали. Район криминальный и неблагополучный. Гетто с прилегающими жилыми бараками и унылым, как моя детдомовская жизнь, ландшафтом. Гопота плодилась там, как радиоактивные грибы в Чернобыле. К тому же, любили в этой трущобке селиться бывшие сидельцы, что откидывались из 35-й колонии неподалеку. Жилья у них своего не было, а там комнату чуть ли не за мешок картошки можно было снять.

Вот и подобрался в райончике контингент такой, что даже участковый сюда соваться боялся. Все местные шарашки подключили тревожные кнопки и охранные сигналки нашего "Барса", так как другие ЧОП не горели особым желанием обслуживать эту мерзоту. Днем "геттовцы" бухали технарь, а ночью собирались на дело. Вскрывали склады и СТО-шки. Иногда сработки каждые полчаса были. Выезжали мы на неказистой гранте-оперативке и ловили гадов. Всякого навидались. Напарники на дежурство заступали охотнее, если знали, что Отмороженный сегодня в смене.

Где-то сбоку раздался хруст. Я остановился. Сердце стучало, как кузнечный молот, и норовило выпрыгнуть из груди. Да еще эта адская влажность и жара…

Фух! Хочется сдохнуть, но отступать я так и не научился. Я присел на корточки, схватился за винтовку. Хруст повторился.

Я вглядывался в чащу и водил стволом, выставив его вперед, готовый в любой момент пальнуть по гостям. Но никого не видно. Может зверь какой? Или ветер? Неожиданно кусты раздвинулись и оттуда показалась голова Чунга.

— Тьфу, ты! — сплюнул я, убирая винтовку. — Напугал меня! А если бы пальнул? Где ты лазил, партизан хренов? Я думал ты сбежал.

— Сюрприз готовил, — загадочно проговорил вьетнамец. — На дороге. Американцам понравьиться.

Некогда пухлый рюкзак вьетнамца сейчас заметно похудел. Теперь ясно, где он пропадал. Поди, тропу заминировал, а я его уже в Иуды записал и проклял почти. Молодец, чо.

— Понравьиться, — беззлобно передразнил я и кивнул на волокушу. — Помогай тогда. Тоже нашелся дед Мороз... Впрягайся, раз позади все пучком.

Чунг кивнул, поправил висящие на спине винтовки, и послушно встал рядом со мной. Вдвоем дело пошло веселее. Волокуша бодро шуршала, приминая высокую траву. Но частенько джунгли стискивали тропку до ширины ручейка, и в таких местах мне опять приходилось тянуть в одну каску.

Прошли около часа. Сколько это в километрах — не понял. Передвигаться по джунглям медленно получается и петлять часто приходиться. То болотце впереди нарисуется, то огромная коряга поперек гниет, то еще какая холера, вроде непролазных сплетений колючек и лиан. В общем не прогулка по парку.