Мат и ругань, удары клюшкой и локтями, вольная борьба переходящая в регби, и даже в такой нервной обстановке мне удалось откинуть шайбу на пустой угол Сашке Скворцову, который под занавес матча похоронил интригу в игре 4: 6. И вдруг после свистка я получил смачный удар со спины в ухо. Каска моментально отлетела куда-то в сторону. И уже никого и ничего не слыша и не слушая, я ухватил за грудки Суханова, который тоже был не маленьких размеров. Может чуть меньше и легче меня, но кабан здоровый. Первые удары по своему корпусу я пропустил намеренно, чтобы показать один заокеанский фокус-покус. Я резко поднырнул вниз, и свободной правой рукой ухватившись за нижний край хоккейного свитера, дернул его вверх. Не знаю, что почувствовал Суханов, оказавшись с головой внутри своей фуфайки белого цвета с большой буквой «Т» на груди. Но махать кулаками, в таком странном положении было невозможно. Зато я мог сделать с забиякой защитником, что угодно.

— Не вздумай! — Орал всегда выдержанный Сева Бобров грозя мне кулаком.

Болельщики, ожидавшие жёсткой расправы над своим любимцем, притихли, а я покатил такой куль на коньках прямиком к «Бригадиру», к скамейке запасных челябинского «Трактора».

— Тут мальчик потерялся, кажись вашинский, — зло улыбнулся я. — Бойкий мальчишка, вы за ним присматривайте, и ещё на досуге почитайте ему Володю Маяковского «Что такое хорошо, а что такое плохо?».

После тяжелейшего выездного турне в Москву и Челябинск во вторник 2 ноября в своей комнате на базе «Зелёный город» хотелось как можно больше поваляться в кровати и поспать. Но и Женьку, по которой соскучился, тоже обнять хотелось. И разрываясь между двух огней, расслабляющим сном и прекрасной симпатичной девушкой, я выбрал третье — кормёжку заскучавших по мне котов, перед тем как съездить на тренировку группы фигуристов, где занималась моя девушка. Кстати домики хвостатых разбойников мы уже перенесли в различные жилые корпуса. Например, в моём корпусе установили сразу три кошачьих жилища. В одном из них только почуяв мой запах, громче всех замяукал и довольно заурчал Фокс, большой и черный как смоль котяра.

— Всё, обжорная команда, следующая кормёжка вечером, — я отряхнул брюки своего нового костюма от кусочков кошачьей шерсти. — А то, пока вы здесь сытые дрыхните, мыши совсем страх потеряли. Как сказал Ленин: «Кто не охотится, тот не ест». Ясно?

На улице при температуре в ноль градусов Цельсия я минут пять прогревал свою боевую колесницу с гордым именем «Победа». Ладно, хоть она завелась с третьего раза. Интересно, как я на этом антиквариате буду передвигаться зимой? Наверное, никак. И выбор у меня оставался небольшой — либо запрягать в неё тройку вороных лошадей, либо искать тёплый гараж.

Во дворце спорта «Торпедо», по нам, хоккеистам, и в частности по мне тоже соскучились. Сначала вахтёр долго жал руку за хорошую игру, затем долго ругалась вредная техничка, за то, что я натоптал в коридоре пол своими грязными ножищами, а потом с громким визгом меня встретила вся старшая группа лучших горьковских фигуристок. И отдельно на мне немного повисела Женька. Приятно приезжать домой.