Эленд заморгал, а Кельсер подал ему руку, чтобы помочь подняться. Принимая помощь, Эленд сказал:

− Я всегда представлял смерть как встречу со всеми, кого я любил в своей жизни. Я и помыслить не мог, что среди них окажешься ты.

− Тебе следовало быть внимательнее, парень, − ответил Кельсер, оглядывая его. − Отличная форма. Ты сам попросил, чтобы тебя сделали дешевой пародией на Вседержителя или это случайно так получилось?

Эленд заморгал.

− О, я уже тебя ненавижу.

− Погоди немного. − Кельсер похлопал его по спине. − У большинства это чувство в конце концов переходит в легкое раздражение.

Он посмотрел на силы, по-прежнему беснующиеся неподалеку, и нахмурился, увидев, как через поле пробирается сотканная из света фигура. Очертания были ему знакомы. Этот кто-то подошел к упавшему на землю телу Вин.

− Сэйзед, − прошептал Кельсер и дотронулся до него.

Он не был готов к захлестнувшим его эмоциям, когда увидел друга в таком состоянии. Сэйзед был напуганным, утратившим веру, сокрушенным. Разрушитель мертв, но мир по-прежнему катится в бездну. Сэйзед надеялся, что Вин их спасет. Если честно, так же думал и Кельсер.

Но похоже, что оставался еще один секрет.

− Это он, − прошептал Кельсер. − Он Герой.

Эленд Венчер положил руку на плечо Кельсера.

− Тебе следовало быть внимательнее, − заметил он. − Парень.

Он отвел Кельсера в сторонку, а Сэйзед протянул одну руку к одной силе, а другую к другой.

Кельсер стоял, восхищаясь их слиянием. Он всегда видел эти силы противоположностями, но когда они завихрились вокруг Сэйзеда, оказалось, что на самом деле они составляют единое целое.

− Как? − прошептал он. − Как он обрел Связность одновременно с обеими? Почему не только с Сохранением?

− Он изменился за этот год, − сказал Эленд. − Разрушение больше, чем смерть и уничтожение. В нем есть и покой.

Трансформация продолжалась, но какой бы потрясающей она ни была, внимание Кельсера привлекло нечто другое. Сгусток энергии на вершине холма рядом с ним. Он сформировался в фигуру молодой женщины, которая с легкостью проскользнула в когнитивную реальность. Она даже не споткнулась, что было одновременно естественно и ужасно несправедливо.

Вин взглянула на Кельсера и улыбнулась. Доброжелательной, теплой улыбкой. Улыбкой радости и принятия, и это наполнило его гордостью. Как жаль, что он не нашел ее раньше, когда Мэйр еще была жива. Когда Вин были нужны родители.

Сначала она подошла к Эленду и заключила его в долгие объятия. Кельсер взглянул на Сэйзеда, который становился всем сущим. Что ж, хорошо, что это он. С такой сложной работой мог справиться только Сэйзед.

Эленд кивнул на Кельсера, и Вин шагнула к нему.

− Кельсер, − сказала она ему, − о, Кельсер. Ты всегда устанавливал собственные правила.

Он не решился ее обнять, а протянул руку, полный странного благоговения. Вин приняла ее, коснувшись кончиками пальцев его ладони.

Неподалеку из энергии сформировался еще один человек, но Кельсер его проигнорировал. Он шагнул ближе к Вин.

− Я… − Что он должен был сказать? Проклятье, он не знал.

Впервые не знал.

Она обняла его, и он обнаружил, что плачет. Дочь, которой у него никогда не было, дитя улиц. И хотя она все еще была маленькой, она его переросла. И все равно любила его. Он крепко прижал свою дочь к своей изломанной душе.