Амадьё снова раскурил трубку, послав к потолку кольцо дыма. В комнате, которую нельзя было назвать ни гостиной, ни кабинетом, ни приемной для пациентов, повсюду лежали книги, журналы.

— Понимаете, в какое я попал положение. Бедняга Жерар, который при этом присутствовал, сносил все это не моргнув глазом. На шестой или седьмой визит она вышла ко мне в большую гостиную и, не дав мне времени поздороваться, сообщила, еле ворочая языком: «Господин Амадьё, не стоит больше утруждать себя. Ужин не состоится. И в дальнейшем ваше присутствие в этом доме нежелательно. Когда мне будет необходим психиатр, я найду его сама.» Она повернулась ко мне спиной и нетвердой походкой направилась на свою половину. На следующий день мой друг Жерар пришел ко мне с извинениями. Он рассказал, что жена его становится все более невыносимой и что он всеми средствами старается избегать ее. Правда, он добавил, что со своей стороны она делает то же.

— Почему ваш друг не потребовал развода?

— Потому что, несмотря на жизнь, которую он вел, Жерар был очень набожен. Кроме того, именно эта жизнь и обернулась бы против него.

Мегрэ задумчиво курил, разглядывая этого высокого рыжего человека с чистыми голубыми глазами. В конце концов он вздохнул и поднялся.

— Итак, безумной вы ее не считаете.

— На первый взгляд нет. Не забывайте, что я видел ее только под воздействием алкоголя. Для установления диагноза нужны были бы более длительные и тщательные наблюдения. Сожалею, что не смог быть вам полезен.

Они пожали друг другу руки, и Амадьё проводил взглядом обоих мужчин, которые начали спускаться по лестнице: в доме не было лифта.

— К «Дофину»?

— С удовольствием, шеф.

— Жаль, что невозможно поместить ее в Святую Анну, препоручив заботам такого человека.

— Мужу должно иногда становиться невыносимо жить с ней, даже если они не видят друг друга. Находиться с ней под одной крышей, когда она испытывает к тебе подобные чувства, я, мне кажется, побоялся бы.

Мегрэ с серьезным видом взглянул на Лапуэнта:

— Ты думаешь, она могла бы…

— Я вам уже говорил, что мне жаль ее. Мне по-прежнему жаль ее, потому что она, должно быть, очень несчастна, но в то же время она меня пугает.

— Как бы там ни было, где-то он есть, живой или мертвый.

— Скорее мертвый, — чуть слышно ответил Лапуэнт.

Войдя в пивную «У дофина», Мегрэ первым делом направился к телефону, чтобы позвонить домой.

— Знаю, — сказала г-жа Мегрэ, не дав ему открыть рта, — обедать ты не придешь. Я была в этом настолько уверена, что ничего и не готовила, и тебе пришлось бы удовлетвориться ветчиной с салатом.

Мегрэ решил было заказать еще один пастис, но вспомнил, что рекомендовал ему его друг Пардон, и передумал. В меню был рубец по-кайенски, что тоже было ему вредно, но Мегрэ тем не менее отважился его попробовать.

— Я не могу решиться попросить у прокурора постановление на обыск. Мне будет трудно получить его, поскольку нет никаких доказательств, что трагедия имела место.

— Что вы собираетесь искать?

— Оружие. Был ли у нотариуса пистолет? Есть ли он у его жены?

— Вы думаете, она способна на убийство?