Девушка рассмеялась:

— Он же робот, забыла? Никаких поблажек. Никому.

— Ты все равно скажи Матвейке, что мне больше всего нравится билет номер тринадцать. — Она наклонилась и, скривив лицо, наигранно подмигнула. — Тринадцать, поняла?

— Ой, Лиль, я не могу над тобой… — С трудом сдерживая смех, Оля откусила кусок яблока.

— Тринадцать. Сечешь?

— Лиль. — Голос девушки стал серьезен.

— А? — Та стряхнула с разделочной доски кусочки помидора, вытерла руки и села на стул рядом с ней.

— Вот. — Ольга достала папку с бумагами и положила на стол перед ней. — Решила показать сначала тебе.

— Что это?

Девушка огляделась. Дима спокойно жарил шашлык, Матвей с Верой весело плескались в реке.

— Пришло вчера по почте от мамы.

— И что там?

— Документы. — Оля уперла локти в стол. — И письмо, в котором мама сообщает, что укатила в Италию со своим любовником. Помнишь, Лучано? Вот, с ним.

— Правильно, пусть отдохнет. — Зуфарова открыла папку и уставилась на документы.

— Еще она там пишет, что оставляет нам с Матвеем все свои активы.

— Так это же прекрасно. — Пожала плечами Лиля. — Отжала фирму у твоего Озерова, теперь возвращает.

— Нет, Лиль, она нам всё оставила, понимаешь? Всё-всё.

Зуфарова присвистнула и испуганно захлопнула папку.

— И что это значит? Вы теперь богачи?

Ольга тяжело вздохнула:

— Я даже не знаю, как сказать это Матвею. Он, конечно, задолбался с этим преподаванием, но он любит свою работу. И любит ее по-настоящему. Мама ведь знала, что он никогда не примет обратно свой бизнес, поэтому и поступила таким образом. Укатила в Италию, и с нее теперь взятки гладки. А мы, если не хотим, чтобы всё загнулось, должны взять управление в свои руки.

— Так. — Лиля положила свою руку на ее ладонь. — Я смотрю, ты завелась раньше времени. Мама твоя, конечно молодец. Шикарно отомстила вам за то, что вы после бракосочетания сели на мотоцикл и укатили в неизвестном направлении! Но профессор у тебя человек понимающий. Деньги вам сейчас не помешают. Ну, поворчит, поворчит, а потом с удовольствием возьмется за дело. Тем более, он и сам планировал вернуться в бизнес.

— Всё равно переживаю, Лиль.

Зуфарова обняла ее за плечи:

— Ну, ты, Озерова, и балда! У нее миллионы, а она переживает!

— У кого миллион? — Поинтересовался Дима, подойдя к столу и взяв бутерброд.

— Миллион алых роз, Соколовский! — Выдохнула Лилька. — Я жду от тебя миллион алых роз, забыл?

Мужчина откусил кусок бутерброда и развел руками:

— Ну, ты, Лилечка, даешь! У тебя желания выдумываются со скоростью света! Не успеваю старые исполнять, а уже новые тут как тут!

— Ты сначала бутерброд прожуй, Соколовский. — Пряча папку под подушку на скамейке, проворчала Зуфарова. — Ни слова же не понятно!

— Мой вредный ворчливый татарчонок, — ласково сказал мужчина, наклоняясь и целуя Лильку в шею, — вечно ей все не так.

— Но-но, — возмутилась Зуфарова, подставляя для поцелуя щеку и губы, — попрошу не оскорблять…

И чуть не замурлыкала, прикрывая глаза.

— Я тебе такую поляну накрыл, такого вкусного мяса нажарил, Лилечка, разве не заслужил немного ласки?

Лиля хитро улыбнулась, поглаживая его руку: