— Можешь выяснить, кто владелец? — попросила Охотница, проведя языком по кромке папиросной бумаги. — Кто он, чем занимается, были ли на него заявления. Его подружка попросила о помощи, но потом испугалась и слилась.

Охотница была уверена, что скоро девушка об этом пожалеет.

— На ней были следы побоев?

— Чисто внешне не было.

Памела пожала плечами, как бы показывая, что одной интуиции для обвинения мало.

— Худший тюремщик не тот, кто избивает тебя изо дня в день, а тот, кто после этого носит тебе цветы, — заметила Охотница.

— Ладно, перешли фотки мне на почту, — кивнула подруга, отдавая телефон. — Поеду домой, — неохотно буркнула она.

Охотница молча протянула ей сигарету. Памела глубоко затянулась, выдохнув облако серого дыма, однако ее напряженность никуда не делась.

— Ну, если хочешь знать, я думаю, что Сильви и лейтенант не ошиблись насчет самоубийства. Пусть несчастная покоится с миром.

— Ты не хочешь понять, почему она это сделала? — напирала Охотница.

— Это не мое дело. Она получила то, что хотела. Исчезла. И бог с ней.

— Кто знает, какая драма скрывается за этим поступком?

— Думаешь, если ты это узнаешь, тебе полегчает?

Охотница подумала, что Памела просто не в настроении, раз позволяет себе циничные замечания в ее адрес, однако разговор уже перешел в другое русло.

— Мне уже никогда не полегчает, — заметила Охотница.

— Я не о том, — уточнила подруга, когда осознала, что невольно затронула больное место.

Однако Охотница не могла отрицать, что ее попытки помочь женщинам в беде проистекали из тех ошибок, которые она сама совершила в прошлом. Теперь она понимала, что подруга лишь намекает на то, что она, Охотница, слишком увлеклась чужими проблемами.

— Проехали, — ответила она и забрала сигарету обратно.

Памела почувствовала себя виноватой.

— Ты в курсе, что в тот же день, когда нашли оторванную руку, в озеро упала девочка-подросток? — сказала она, переводя разговор на другую тему. — Ее удалось спасти. Представь себе, если бы через несколько дней мы нашли ее руку или что еще.

Да уж, так точно было бы гораздо хуже.

— Что за девочка? — рассеянно спросила Охотница, радуясь возможности уйти от разговора о собственном прошлом.

— Дочурка Роттингеров.

Она не знала, кто это такие.

— Я что, должна их знать?

— Местные богатеи. Мешки с деньгами.

— Она бросилась в озеро?

— Говорят, напилась.

— Напилась?

— В крови был обнаружен большой процент алкоголя. Семья пытается выдать произошедшее за несчастный случай. Якобы она делала селфи и упала. Сломала лодыжку. И хотя это выглядит абсурдно, у Роттингера достаточно бабок, чтобы версия стала официальной.

— Как же ее спасли?

— Свидетели видели человека, который вытащил ее на берег. Он рискнул жизнью ради девчонки, но потом скрылся.

История становилась все любопытнее.

— То есть как это скрылся? — с подозрением спросила Охотница.

— Вот увидишь, как только он узнает, кого спас, тут же объявится.

Охотница внутренне восхитилась невольным героем и понадеялась, что он не запятнает себя, пытаясь нажиться на благородном поступке.

— С девочкой все хорошо?

— Лежала в палате интенсивной терапии, но, кроме лодыжки, из-за которой пришлось сделать небольшую операцию, с ней все в порядке. Немного вывихнуто плечо, пара царапин, и только. Кстати, ты не поверишь, что нашли у нее во рту.