– Им с раннего утра на сцену! Надо быть в полной боевой готовности: никто не знает, когда величества-высочества соблаговолят спектакль смотреть! Короче, чтоб с рассветом в костюмах, в гриме сидели и ждали нас! Все до единого человечка! У меня тут список… – наверху зашелестели бумажки. – Королевская служба безопасности сверять будет, а вы, Константин Дмитриевич, не представляете, какие они дотошные! – высокомерным тоном знатока сообщил чиновник.

– Список с фотографиями? – потерянно переспросил спонсор, видно заглянув в бумаги.

– А вы как думали! Говорю же – дотошные! – с гордостью, словно сам воспитал королевскую службу безопасности, объявил чиновник. – Всех допущенных к королю проверяют и перепроверяют!

– Мы еще собирались цветы от народов Крыма подарить, помните? – вдруг тревожно спросил спонсор. – Пропустят с цветами-то?

– Да… помню-помню, отличную вы выдвинули идею… Цветы от народов Крыма… Есть, все отмечено, не волнуйтесь! Главное, чтоб все было четко и вовремя!

– Сделаем лучше не бывает! – заверил его спонсор, и дверь снова хлопнула.

Затопотали шаги, и спонсор сбежал по лестнице – встрепанный, запыхавшийся, словно они с чиновником не разговаривали, а дрались.

– Королевская служба безопасности… Список… Ладно… – пробормотал он, вытирая ладонью крупные капли пота со лба. – Нам пока еще нужны эти дети… И взрослые тоже… В целости и сохранности! – в голосе его звучало явное сожаление. – А триста тысяч я вам найду! – успокаивающе сказал он «незаметному», хотя сожаления теперь слышалось еще больше. – В конце концов не такие уж большие деньги… – явно стараясь себя утешить, добавил спонсор.

– Значит, Катьку вы хотели пытать за совсем небольшие деньги? – спросила Витка, и голос ее дрожал от беспомощной, бессильной и бесполезной, а оттого абсолютно запредельной ярости.

«Ой, ду-ура! – чуть не взвыла я. – Совсем свихнулась от злости – зачем напоминает!»

– А мы еще вполне можем вернуться к этому вопросу, – очень спокойно, а оттого еще более страшно пообещал «незаметный» и коротко кивнул своему явно разочарованному подельнику.

Тот гневно рявкнул и отшвырнул Катьку прочь, так что девчонка отлетела к стене. И вдруг… Катька вскочила. То ли она вовсе перестала соображать от пережитого ужаса, то ли, наоборот, соображала лучше нас всех… Она побежала. Вильнула, огибая заступившего ей дорогу «качка», балансируя на скользком кафеле, пронеслась по самому краешку бассейна и со всех ног рванула к лестнице.

– А ну стой, психованная! – гаркнул «незаметный» и… поднял автомат.

Черное дуло глядело Катьке в спину…

– Не надо! – закричала я… Но…

– Тра-та-та! – Дуло окрасилось огненными искрами и…

Эннан, так и затихарившийся на полу у ног «незаметного», вдруг по-змеиному выгнулся… и ударил подошвой террористу в коленку. «Незаметный» взвыл от дикой боли, пошатнулся… второй удар заставил его рухнуть на кафель. Эннан навалился сверху, заламывая руку с автоматом в болевой захват. «Незаметный» взвыл, автомат вывалился из судорожно разжавшихся пальцев и заскользил по мокрому кафелю…

– Беги, девочка, беги! – заорал Эннан. Сцепившись с «незаметным», они покатились по полу.