- А Лидочку? - растерянно спросила Эра и вытолкнула Лидочку вперед.
- Только Оксану, - мягко сказала девушка.
- Нет, послушайте... И почему так быстро? Ее даже стишок не спросили! Лидочка, ты ведь знаешь "Белую березу"? Она знает! Или басню... Ну нельзя же так! Вы ее ни о чем не спросили...
Толкая перед собой Лидочку, Эра теснила девушку, пока та не уперлась спиной в дверь. Мамы, нервно дыша, продвинулись вслед за Эрой.
- Остальные девочки нам не подошли, - ровным голосом сказала девушка и приоткрыла ногой дверь.
- Одну минуту! Секундочку! Я вас прошу! - Эра, протиснувшись мимо оторопелой девушки, проскользнула в комнату.
- Дорогая мамаша, - не повернувшись от раскрытого окна, в которое он выпускал сигаретный дым, с ласковой укоризной проговорил седой мужчина в потертом замшевом пиджаке, - увы, наш фильм не безразмерный. Мы не можем снять в нем всех детей.
Как видно, он привык уже к таким сценам.
- Мамаша!.. Уморил! Явная сестренка.
Женщина, сидевшая за журнальным столиком и, позвякивая бесчисленными браслетами, красившая губы, подмигнула Эре. Еще одна наливала из термоса кофе. Она ничего не сказала и даже не взглянула на Эру.
- Я... извините... Вы должны еще раз посмотреть Лидочку! Спросите у нее стихотворение, басню, что угодно...
- Лидочка - это какая? - перебила Эру женщина с браслетами.
- Ну... рыженькая.
- Дорогая, но она нам не подходит.
- Она вам подойдет, подойдет! Вы просто ее не рассмотрели!
- Жаль, что вам не семь лет, - обернувшись наконец и разглядывая Эру, сказал мужчина. - Но ваша сестра, понимаете...
- Она ведь ни на кого не похожа! Она такая... ну, такая...
- Вот именно, - сухо бросила вторая женщина, дуя на кофе. - Ни на кого. У нас есть свое представление о фильме и о том, какой должна быть героиня. И мы эту героиню, кажется, нашли.
- Тьфу, тьфу, не сглазить, - постучала по столу другая, звякая браслетами.
- Оксана?! Да это же... комар какой-то! Ну, я не знаю...
- У нее прелестные фиалковые глаза, темперамент, улыбка. По сценарию в нее влюбляются все дворовые мальчишки!
- Мы вас убедили? - глядя на Эру, спросил мужчина.
- Нет!
- Ценю вашу стойкость, но, поскольку режиссер все-таки я, мне и решать.
И все же Эра не теряла надежды:
- Хорошо. Пусть не главная роль. Пусть самая маленькая. Самая малюсенькая!
- Не надо торговаться. Мы все здесь устали и...
Режиссер движением руки остановил женщину, пьющую кофе:
- Дело не в усталости. Дело в том, что эта девочка чересчур выделяется. Она необычна. Ей нельзя просто появиться на экране, она притягивает к себе взгляд, все будут следить за ней и ждать от нее чего-то. Ей нужна роль, понимаете? А роли для нее у меня нет. Такие вот дела.
- Ну вот, милая моя, видите... - Женщина в браслетах, накручивая на палец жемчужно-пепельную прядь, сочувственно глядела на Эру.
И Эра, ободренная этим взглядом (ведь не могли же они, в конце концов, не понять!), сказала, глядя ей прямо в глаза:
- Извините мою назойливость, но тут все не так просто. Лидочка... у нее очень трудная жизнь. Нам с вами не понять, потому что мы взрослые... Или, может быть, потому, что мы не такие. Именно потому, что мы не такие!.. А она уже сломалась. Это ужасно, когда такой маленький ребенок и уже ничего не ждет хорошего от жизни, ну ничего абсолютно. И считает, что так и должно быть...