– Если ты что-то знаешь, Натан, то обязательно должен рассказать мне. У меня от всего этого ум за разум зашел.

– Ну, по-моему, всё очень тривиально, ты не находишь?

– Тривиально? Ах, ну да, нанесение увечий и убийство – вещи для Тэдбери абсолютно «тривиальные», не так ли?

– Да ладно тебе, Эм. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Мне и в голову ни за что не пришло бы, что Джил способна на нечто подобное, но это вовсе не бином Ньютона. Совершенно очевидно, что он ходил на сторону. Думаю, что Джил об этом узнала и взбесилась.

– Ты что, разыгрываешь меня? Неужели ты думаешь, что…

– Быстрее, черепахи! – Тео хмурился, и в его тоне слышалось нетерпение; он повернулся и стал взбираться по склону холма.

– Давай лучше сосредоточимся на малиновке, – понизив голос, предложил Натан и удивил Эмму тем, что взял ее под руку.

Они все трое согласились, что малиновку надо выпустить точно в том месте, где ее нашли. Какое-то время бедная птаха находилась на грани жизни и смерти. Несмотря на то что ее кормили из рук и окружили нежностью, заботой и любовью в птичнике Тома, сперва всё шло не очень хорошо. А потом неожиданно произошло то, что Том назвал воскрешением святого Лазаря. Однажды утром он вышел на улицу и увидел малиновку скачущей по дну клетки. Ела и пила она уже вполне самостоятельно и поглядывала на Тома, словно хотела спросить: «Какого черта я здесь делаю?» После этого восстановление пошло очень быстро – вскоре малиновка уже проверяла свои крылья, летая между жердочками в клетке. По мнению Тома, у них было не так много времени – у птахи было больше шансов выжить в том случае, если ее отпустят на свободу до того, как она привыкнет к неволе, и до того, как их забота станет для нее обузой.

Как ни странно, Тео ни разу не предложил оставить птичку у себя, что было удивительно для Натана, но не для Эммы. Как и бабушка Эппл, она была апологетом свободы. Ее привлекали великолепие открытых пространств и дикая природа. Возможно, Тео когда-то услышал ее рассуждения на эту тему.

– Здесь. Кажется, это было здесь. – Мальчик топнул ножкой возле живой изгороди, и Эмма оглянулась вокруг. Да. Изгородь, из-за которой появились собака и Натан, была совсем рядом.

– Отлично, юноша. Что ж, полагаю, право выпустить ее на свободу принадлежит тебе. Ты готов? – Натан поставил клетку на землю.

– Птичка может немного нервничать, Тео. – С этими словами Эмма нагнулась к сыну, чувствуя, как Натан наблюдает за ней.

Тео открыл дверцу клетки, и они стали ждать. Сначала их сбило с толку то, что малиновка ничего не делала. Все трое обменялись взглядами. Подождали еще немного. Эмма уже стала переступать с ноги на ногу от нетерпения, когда птичка совершенно неожиданно перескочила на проволочное основание открытой дверцы, а оттуда – на землю. И вновь повисла напряженная пауза; казалось, что малиновка не собиралась двигаться дальше.

– Все замрите, – прошептал Тео. – Я думаю, она прощается.

В мгновение ока птичка взлетела – сначала, на секунду, на ближайший куст, а потом – на телеграфный столб.

– Вы думаете, она будет к нам прилетать? – Тео поднял лицо к небу, рукой прикрыв глаза от солнечных лучей.