Кофею председатель совета министров сегодня откушал достаточно, а потому, не спрашивая, мол, вам чего налить, дорогие китайские товарисси, сказал, чтобы принесли четыре стакана крепкого чая. Удивился, когда через пару минут вошла громоздкая женщина в белом фартуке и поставила на «круглый стол», отдалённо смахивающий на овальный журнальный, жостовский поднос с четырьмя яркими, в крупных цветах, большими кружками. Необычно смотрелись – цветы были не только снаружи нарисованы, но и внутри, хоть и пореже. И фарфор настолько тонкий, что почти прозрачный. По самому верху кружки шла стилизованная под растительный орнамент надпись: «Краснотурьинск». Ну, конечно, дело рук Тишкова. Вот весь он – необычный персонаж, и выдумки его все такие…

– Дологой товарис племьел-министл, – на сносном русском начал переговоры Линь Бяо, когда все отхлебнули по глоточку и покивали головами, соглашаясь друг с другом, что чай получился вкусным. Секретный ингредиент был у Косыгина всегда с собой в маленьком коричневом чемодане – высушенные соцветия пустырника. Если в чай добавить совсем немного и не держать долго, то появляется лёгкая горчинка, и чай отдаёт весь свой вкус и аромат. Малость, а даже плохонький грузинский превращается в изысканный English Breakfast.

Как-то в один из визитов в Великобританию ему подали этот чай с молоком, причём наливали при нём. Их министр иностранных дел Джордж Браун, улыбаясь при этом, прокомментировал: «Видите, молоко наливают первым. Это стало традицией, а всё потому, что тонкие китайские и японские фарфоровые сервизы были очень дороги, а от кипятка могли треснуть. Мы, островитяне – небогатая и бережливая нация».

– Дологой товалис племьел-министл! Наси великие налоды долсны зыть милно, и вместе, назило Амелике, стлоить коммунисм, – Линь Бяо хоть и с приличным акцентом, но вполне правильно строил даже такие длинные фразы на русском.

А и чего бы ему не говорить на великом и могучем? Больше трёх лет прожил в СССР. После получения ранения в 1939 году Бяо отправили лечиться в Советский Союз. В Москве ближайший соратник Мао Цзэдуна выполнял и дипломатическую миссию. Когда военачальник выздоровел – не вернулся на родину, а остался в России, где стал представителем Коммунистической партии Китая в Коминтерне. С началом войны между Гитлеровской Германией и Советским Союзом Сталин стал уделять больше внимания своим восточным соратникам, которые боролись против японцев, немецких союзников. В 1942 году, после трёхлетнего перерыва, он, наконец, вернулся на родину, и почти сразу, на VII съезде партии, Бяо был избран членом Центрального комитета КПК.

Стоит заметить, что и в СССР будущий министр обороны приехал уже с неплохим знанием русского. Он в 1927 году окончил Академию Вампу, основанную Сунь Ятсеном близ города Гуанчжоу. Находилась академия в устье реки Чжуцзян, на острове Хуанпу (на местном кантонском диалекте это название произносится как «Вампу»), от которого и получила название. Это была профессиональная школа военных революционных кадров, которую создавали в Китае при помощи СССР и, в частности, советских советников во главе с маршалом Василием Блюхером.