– Мне прямо-таки не верится, что все уже позади, – пьяно улыбаясь, проговорил Дорофеев. – Что ни говорите, а за этот миллион я побегал много.

– Да, – сказал американец. Вид у него от общения с русским становился все кислее, но он понимал, что обязан дать Дорофееву возможность высказаться.

– Сначала люди гибли в этом проклятом коридоре, – продолжал Дорофеев. – Кого ни пошлем, не возвращается. А этот тип, ваш первый агент, Рябинин, сукин сын, хитрый, сам не хотел лезть в подземелье. Чувствовал, что там что-то не так. Ну, ничего, он так или иначе в этом подземелье остался. Он ведь не преследовал меня, когда я к вам добирался?

– Нет, в числе ваших преследователей Рябинина не было, – ответил Клиффорд довольно сухо.

– Ну вот, значит, эти татары его убили там.

– Возможно. Его судьба нас больше не интересует.

– Вот как? – Дорофеев пьяно удивился. – И судьба турка Абу Али тоже? Его уже несколько дней никто не видел.

– Судьба турка Абу Али тоже, – кивнул американец. – С тех пор как вы сообщили, что Абу Али втайне увлекается педофилией, мы поняли, что это не наш человек. Педофилия – вещь весьма осуждаемая и в нашей стране, а уж тем более здесь. Абу Али мог попасть под тайный шантаж, мог разболтать все, что знает. Такой агент для нас крайне ненадежен, если не сказать опасен.

– Ну вот, – удивленно проговорил Дорофеев. – А я до последнего думал, что платы повезет Абу Али. Даже планировал потихоньку убрать его. Но, слава богу, это уже сделал кто-то до меня.

– Нет, мы с самого начала делали ставку на вас! – любезно улыбаясь, сказал американец. – И я очень рад, что в конечном счете именно вы смогли выполнить эту столь важную операцию. Даже отбили платы у исламских фундаменталистов! За это вас можно даже представить к награде. Я поговорю об этом с моим непосредственным начальством, когда мы прибудем в Нью-Йорк.

– Да, этот хренов татарин! – Дорофеев, не слушая, сокрушенно покачал головой. – И откуда он только пронюхал про эти платы?

– Муслетдин представлял ваххабитов в Крыму, – ответил Клиффорд. – А исламским террористам, как известно, доступны самые секретные источники информации. Однако не будем о плохом! – поспешил воскликнуть агент ЦРУ. – Давайте лучше по русскому обычаю еще выпьем! За вашу счастливую будущую жизнь!

Американец выплеснул остатки виски в стаканы, протянул один из них Дорофееву, после чего потянулся своим – по русскому обычаю «чокнуться». Дорофеев усмехнулся, ему было приятно, что американец знает русские обычаи, и от этого настроение его становилось все более радостным, безмятежным.

– Ну вот, мой друг, – сказал американец тоном доброго дядюшки Сэма. – Теперь вам пора возвращаться в вашу каюту. – Но, видя, как залегла было между бровей Дорофеева опасная морщинка, тут же добавил: – Вам нужно хорошо отдохнуть! Вот, возьмите!

И он извлек откуда-то из ящика стола коробку гаванских сигар и бутылку виски и протянул все это Дорофееву. Тот понял, что его вежливо выпроваживают, однако подарки принял и с довольной миной выбрался из каюты офицера ЦРУ.

Наталья Павлова во второй раз сидела перед кавторангом Славкиным, однако теперь взгляд морского офицера не был таким сонным и безразличным. Напротив, начальник контрразведки не спускал с нее глаз и внимательно вслушивался в каждое произнесенное слово, будто старался проникнуть в какой-то второй или третий смысл их. Таким же заинтересованным казался и второй присутствующий в кабинете морской офицер, уже пожилой, с седой головой и погонами капитана первого ранга на плечах. Он сидел немного в стороне, в углу кабинета, и, казалось, не собирался принимать участие в разговоре.