– И что же теперь делать? – озадаченно спросил мой друг.

– Да ничего. Все, что запланировали, то и делать. Завтра или в крайнем случае послезавтра советское командование черноморскую бригаду морской пехоты в Хельсинки закинет, судя по всему. Именно поэтому разведгруппы остались в столице. Решили и нас прихватить, и сразу в дамки проскочить. Интересно, что за дуболом Сталину такую глупость посоветовал? Ворошилов, видимо. Этому тупарю все время гражданская война мерещится. Ничему его жизнь не учит. – Я отложил ненужные мне более газеты и потянулся за своей кружкой с чаем с малиновым вареньем.

– С чего ты взял? – оторопел Женька.

– Да все к этому идет. Очередная кавалерийская атака с кличем «Даешь» и далее по тексту. В данном случае Финляндию. Выборг взяли? Фронт до Лаппеенранты и Иматры продавили и уперлись в озера. Вчера морская пехота заняла Кексгольм и отрезала остатки финских войск, до сих пор кучкующихся у недобитых блиндажей на Карельском перешейке. В нашем мире этот город Приозерском зовется. Теперь финнам только сдаваться, иначе их с воздуха в тонкий блин раскатают. То есть основные цели этой войны достигнуты, а разведгруппы до сих пор в столице горят синим пламенем. Значит, их задачи еще не выполнены.

А какие это задачи? Первая, нас найти – не выполнена, но и в местах массового отъезда нас не нашли, а значит, мы еще в городе. О чем руководитель операции уже доложился. И что ему теперь делать, если его подчиненных уничтожают каждый день? Правильно. Истерически просить помощи, так как времени все меньше и меньше, а народ бежит из Хельсинки всеми возможными ему способами.

А его руководителю в Ленинграде что делать? Задницу-то в высоком кресле уже припекает. Правильно. Настаивать на войсковой операции. То есть закинуть прямо в столицу черноморскую бригаду морской пехоты, которая до сих пор сидит в резерве, и вывернуть город наизнанку. На Турку до сих пор не упало ни одной бомбы, а значит, черноморцев берегут для другого дела. Высунувшиеся из военно-морской базы канонерские лодки и сторожевые и торпедные катера просто загнали обратно, потопив один сторожевик.

Мне стало обидно – Сталин сделал меня как ребенка. Хитроумный «друг всех рабочих» изначально запланировал достать нас любой ценой и ухватился за Яшкину идею создания черноморской бригады морской пехоты для нашего захвата прямо в городе.

В стремлении нас найти дуболомные комсомольцы перебьют просто немереное количество мирного народа и сами лягут на узких улицах старого города. Бойня будет бо́льшая, чем в нашем мире, а результат более чем сомнителен. Хотя когда это Сталина останавливало?

– Погоди, Сань! – вдруг сказал Женька. – А чего мы тогда сидим? Давай отправим гонца в посольство с письмом Сталину, а в газеты открытым текстом закинем господину Кислицыну привет из Стокгольма. Пусть за нас порадуется. Сам же говорил, что деньги иногда творят чудеса. Вот и не пожалеем «бабла», отправив любимому дядюшке послание от племянников, а Сталину вкатаем два письма – открытое и запечатанное. В открытом передадим привет от «Свободной Ирландии», в закрытом выскажешь свое «фи» и полностью распишешь свои расклады. Ну будет «Дядюшка Джо» недоволен, но нам на его недовольство наплевать с Эйфелевой башни. Мы вообще сейчас в Германии осядем, а там будем как в шапке-невидимке. – Женька замолчал, выжидающе глядя на меня.