Я шагнул к проходу и вознамерился войти. Полицейский преградил мне дорогу, и я удивленно посмотрел на него:

– Что за суета?

– Здесь произошел несчастный случай. Посторонним вход запрещен.

– А как же вон те клиенты в креслах? Я тоже клиент.

– Клиенты только по записи. Вы записаны?

– Ну конечно! – Я просунул голову в дверь и завопил: – Эд, ты скоро освободишься?

Мужчина, опиравшийся о кассу, выпрямился и повернулся в мою сторону. Завидев меня, он прорычал:

– Черт меня возьми! Тебе кто свистнул?

Присутствие в зале моего старинного друга и закадычного врага сержанта Пэрли Стеббинса из убойного отдела Манхэттена придавало событиям совершенно иной оборот. До той поры я лишь слегка любопытствовал, лениво плывя по течению. Теперь же все мои нервы и мышцы вытянулись в струнку. Сержант Стеббинс мелкими кражами не интересуется. А меня отнюдь не грело сознание, что я, возможно, оставил в нашей гостиной парочку убийц.

– Боже всемогущий! – продолжал неистовствовать Пэрли. – Неужели окажется, что и в это дело встрянет Ниро Вулф?

– Если только сами не попросите, – ухмыльнулся я. – Что бы тут ни произошло, я зашел исключительно с целью побриться. Только и всего. А тут, парни, вы околачиваетесь, к моему удивлению.

Полицейский пропустил меня, и я шагнул в зал.

– Я здесь постоянный клиент. – С этими словами я повернулся к Фиклеру, уже спешившему к нам. – Сколько я уже оставляю у вас свои волосы, а, Джоэл?

За исключением лысой головы, кости Фиклера и близко не подходили к поверхности. Он был на полголовы ниже меня. Возможно, исключительно по этой причине мне никогда не удавалось заглянуть в его узкие черные глаза. Он невзлюбил меня с того самого дня, как забыл записать к Эду, о чем я просил по телефону, и в ответ на сей промах я раздраженно отпустил несколько колких замечаний. Теперь же вид у него был такой, будто донимало его нечто похуже шпилек.

– Больше шести лет, мистер Гудвин, – ответил он. – Это, – взялся он объяснять Пэрли, – известный детектив Арчи Гудвин. Мистер Ниро Вулф тоже наш клиент.

– Черта с два известный! – нахмурившись, уверенно отозвался Пэрли.

– Таково уж бремя славы, – пожал я плечами. – Сплошное беспокойство.

– Ага. Не дай себя сломать. Значит, побриться зашел?

– Именно, сэр. Занесите в протокол, и я подпишусь под этим.

– Кто твой парикмахер?

– Эд.

– Грабофф, значит. Он занят.

– Вижу. Я вовсе не спешу. Поболтаю с вами, или полистаю журнал, или сделаю маникюр.

– Некогда мне болтать с тобой. – Пэрли продолжал хмуриться. – Знаешь Карла Вардаса, который работает здесь? И его жену Тину, маникюршу?

– Знаю Карла достаточно хорошо, чтобы давать ему на чай десять центов всякий раз, когда оставляю в гардеробе шляпу, пальто и галстук. Не могу сказать, что знаю Тину, но, конечно же, видел ее здесь. А что?

– Просто спрашиваю. Закон не запрещает тебе прийти сюда побриться, и бритье тебе действительно не помешает. К тому же ты завсегдатай этого заведения. Но один твой вид – твой или Вулфа – вызывает у меня дикую чесотку. Ну не странно ли, а? Ну так как, занести на всякий случай в протокол, видел ты Вардаса или его жену этим утром?