Джина вошла в лифт и нажала на кнопку «7». На седьмом этаже находились офисы руководства и сотрудников редакции журнала. Едва выйдя из лифта, она услышала приветливый голос:

— Привет, Джина. Мы рады видеть тебя снова.

Джейн Пэтуэлл, секретарь-референт с солидным стажем, пожала Джине руку. Ей было пятьдесят лет, и, будучи женщиной плотного телосложения, она вечно жаловалась на то, что никак не может похудеть.

— Мистер Мэйнард примет тебя в своем кабинете, — сказала Джейн, потом понизила голос до заговорщического шепота: — С ним там какой-то красавец мужчина. Кто он такой, я не знаю.

Джейн была прирожденной свахой. Джину раздражало, что Джейн вечно пытается найти ей кого-то, и сейчас ее так и подмывало сказать: «А может, он маньяк». Однако вместо этого она молча улыбнулась и последовала за Джейн в просторный угловой кабинет Чарли Мэйнарда, главного редактора «Эмпайр ревью», занимающего этот пост на протяжении уже многих и многих лет.

За рабочим столом Чарли не было — он сидел на своем любимом месте у окна за столом для совещаний, прижав к уху смартфон. Росту в Чарли было что-то около пяти футов девяти дюймов,[4] он обладал немалым брюшком и круглой, ангельски невинной физиономией. Его седеющие волосы были зачесаны на косой пробор, а очки для чтения он сейчас поднял на лоб. Как-то раз один из коллег Чарли в присутствии Джины спросил его, какой он делает моцион, и тот, цитируя Джорджа Бернса,[5] ответил:

— Я взял за правило ходить пешком на похороны тех моих друзей, которые увлекались бегом трусцой.

Увидев Джину, он приветственно махнул рукой и жестом пригласил ее занять кресло, стоящее напротив. Рядом с ним сидел тот «красавец мужчина», о котором говорила Джейн.

Когда она подошла к столу, он встал и протянул ей руку.

— Джеффри Уайтхерст, — представился он с едва заметным британским акцентом. Ростом около шести футов,[6] он имел правильные черты лица, но что в его наружности бросалось в глаза больше всего, так это пронзительные темные глаза и такие же темные каштановые волосы. Все вместе: эффектное лицо, атлетическое телосложение и властная манера держать себя — придавали ему вид человека, привыкшего главенствовать и умеющего подчинять себе других.

— Джина Кейн, — сказала Джина, уверенная, что он уже знает, как ее зовут. «Пожалуй, ему лет тридцать пять или немного больше», — подумала она, садясь на стул, который он выдвинул для нее из-под стола.

Чарли тем временем закончил свой телефонный разговор. Повернувшись к нему, Джина сказала:

— Чарли, мне так жаль, что я пропустила твой день рождения, когда была в отъезде.

— Не бери в голову, Джина. В наше время семьдесят — это то же самое, что когда-то пятьдесят. Мы все отлично повеселились. Вижу, ты уже познакомилась с Джеффри. А теперь я скажу тебе, почему он сейчас находится здесь, со мной.

— Джина, прежде чем Чарли начнет объяснять, — перебил его Джеффри, — я хочу сказать, что я большой поклонник ваших разоблачительных статей.

— Спасибо, — ответила Джина, гадая, что собирается сказать Чарли. Его следующие слова стали для нее шоком.