Ирина вскинулась, но Кирилл мягко удержал ее на месте.
– Согласен, я ему никто, а вы бабушка. Мать его отца, верно?
Ольга Степановна фыркнула.
– Прекрасно. По закону у нас за ребенка отвечают его родители, мать и отец. И где же его отец, позвольте спросить?
– Не твое дело.
– Верно. Так давайте спросим у Егора, может, он знает, где его папа?
– При чем тут это?
– При том, что отец не появляется в жизни Егора уже пять лет, и это вас почему-то не беспокоит. Почему-то вы не говорите своему сыну, что его ребенок заброшен, чувствует себя одиноким и нуждается в помощи. Может быть, отец компенсирует свое отсутствие щедрыми финансовыми вложениями? Насколько мне известно, нет. Верно, Ира?
– С тех пор, как он женился, мы от него ни копейки не видели.
Кирилл развел руками.
– Ольга Степановна, сами понимаете…
– Я понимаю, что вы и так не бедствуете, а еще заритесь на копейки моего сына!
– Нет, простите, это копейки моего сына, – фыркнула Ирина, – двадцать пять копеек с каждого полученного рубля.
– Знаете что, не надо мерить на деньги!
– Это не деньги, а обязательства, которые должны исполнять обе стороны, если хотят продолжать отношения.
– Что, пожил с судьей, и крючкотворству от нее научился?
– Надеюсь, что так, – улыбнулся Кирилл, – в общем, для бабушки со стороны отца нужен отец. Пожалуйста, Ольга Степановна, идите к своему сыну и долбите ему мозг, как вам только нравится. Это ваш сын и ваша ответственность. Пусть он приходит, занимается с Егором по выходным, если ребенок, конечно, захочет проводить время с незнакомым дядей. Ну, пусть налаживает отношения, мы препятствовать не будем, верно, Ира?
Она пожала плечами. Меньше всего хотелось, чтобы бывший появлялся на горизонте.
– Ну и, конечно, прежде всего он обязан погасить задолженность по алиментам, – сказала Ирина, – я не подавала, потому что жалела его и его новую семью, но теперь другое дело. Закон позволяет мне взыскать алименты за предыдущие три года, и я воспользуюсь этой возможностью. Ну и на будущее, до восемнадцати лет Егора, на вашем сыне будет висеть исполнительный лист. И вот тогда, Ольга Степановна, мы станем к вам прислушиваться и учитывать ваше мнение, а пока – извините.
– Да вы офонарели, что ли? – гаркнула бабушка-благодетельница. – Будете меня шантажировать алиментами?
– Ни в коем случае. Но пока вы злостно не выполняете своих обязательств, не ждите, что мы будем выполнять наши.
Кирилл встал и каким-то очень уверенным тоном, какого раньше Ирина у него не слышала, сказал, что проводит Ольгу Степановну до станции.
Разговор оставил неприятный осадок. Ирина почувствовала себя холодной и жестокой женщиной без сердца. Достаточно было просто поговорить с Ольгой Степановной, чтобы она… А что она? Ирочка-Ирочка, и тут же завела бы с Егором старую шарманку.
Ирина в растерянности стояла на дорожке и пинала вылезший из песка узловатый корень. Может, побежать, догнать, сказать, что погорячилась? Что не будет требовать никакие алименты? А почему, собственно, нет? Неизвестно, как пойдет, сколько времени она просидит в декрете. Получается, Егора при живом родном отце должен будет содержать Кирилл? Ну что ж, всякое бывает, действительно, доходы разные у всех, и коммунизм, где каждому по потребностям, а от каждого по способностям, практически на горизонте, и, видимо, ее семья первая этого горизонта достигнет.