— Маккензи, это опасно.

— Я делаю так всё время, — возразила девочка.

— Мне всё равно, что ты делаешь всё время. Пожалуйста, катайся сидя.

Она села. Но не стала скатываться.

— А что насчёт банковского ограбления? — спросил я.

Шанта покачала головой, и это действие не относилось к тому, что я сказал, оно относилось к упрямой девочке на верху горки.

— Ты знаешь что-нибудь о ряде ограблений банков в Нью-Йорке?

Я вспомнил статью, которую прочитал.

— В банки проникали ночью, когда они были закрыты. Пресса назвала грабителей Невидимками или как-то в этом духе.

— Точно.

— И какое к этому имеет отношение Натали?

— Её имя всплыло в связи с ограблениями, конкретно с одним из них на Канал-стрит в центре Манхеттена две недели назад. Этот банк считался более безопасным, чем Форт-Нокс. Воры украли двенадцать тысяч наличными и вскрыли четыреста банковских ячеек.

— Двенадцать тысяч — это немного.

— Немного. Несмотря на то, что ты видишь в фильмах, в банковском хранилище не хранятся миллионы долларов. Но с банковскими ячейками может повезти больше. Именно их эти ребята и очистили. Когда моя бабушка умерла, моя мама положила её кольцо с бриллиантом в четыре карата в банковскую ячейку, чтобы однажды отдать его мне. Только одно это кольцо стоит сорок тысяч. Кто знает, что там ещё могло быть? Страховое требование одного из ранних ограблений составляет 3,7 миллиона долларов. Конечно же, люди врут. У всех вдруг в банковских ячейках оказались дорогостоящие семейные реликвии. Но ты понимаешь, о чём я.

Я понимал. Но меня это мало заботило.

— И имя Натали всплыло в связи с ограблением на Канал-стрит.

— Да.

— Каким образом?

— Связь очень тонкая, — Шанта большим и указательным пальцем показала насколько тонкая. — Почти незначительная. Само по себе это ерунда.

— Но не для тебя.

— Теперь не для меня, да.

— Почему?

— Потому вокруг твоей настоящей любви сплошная бессмыслица.

С этим не поспоришь.

— Ну и как тебе это нравится? — спросила она.

— Нравится что? Я не знаю, что здесь сказать. Я даже не знаю, где Натали, и ещё меньшее представление имею, как она связана с банковским ограблением.

— Это только моё мнение. Я не думала, что это имеет значение, пока я не начала искать другое имя, которое ты упомянул. Тодд Сандерсон.

— Я не просил тебя узнавать про него.

— Ага, но я это сделала. И получила два упоминания. Естественно, основное заключалось в том, что он был убит неделю назад.

— Подожди, Тодд тоже связан с этим ограблением?

— Да. Ты читал Оскара Уальда?

Я скорчил гримасу.

— Да.

— У него есть потрясающая фраза: «Потерю одного из родителей ещё можно рассматривать как несчастье, но потерять обоих похоже на небрежность».

— Из «Как важно быть серьёзным», — сказал я, потому что я учёный, и ничего не могу с собой поделать.

— Точно. Имя одного человека, о котором ты спрашивал, всплывает в связи с банковским ограблением? Ничего интересного. Но два? Это уже не случайность.

«И, — подумал я, — неделю или около того после ограбления Тодд Сандерсон был убит».

— Так связь Тодда с ограблением тоже очень-очень тонкая?

— Нет. Я бы сказала, она просто тонкая.