Иногда на войне существует лишь одно решение. Часто оно бывает кровавым, и все люди в зале это знали. Некоторые смотрели на меня укоризненно, воображая, каким ужасом обернется попытка взобраться на высокий палисад, который защищают кровожадные датчане.

— Итак, — уверенно продолжал я, — нам нужно заняться делом. Веостан, — повернулся я к нему, — твои люди будут патрулировать болота, чтобы помешать гонцам покинуть крепость. Беорнот, возьми людей господина Элфволда и угрожай укреплению, построенному из кораблей у конца ручья. Твои люди, господин, — я посмотрел на Эдуарда, — должны начать делать лестницы. А вы, — я указал на священников, — на что вы годитесь?

Эдуард просто в ужасе глазел на меня; у священников был оскорбленный вид.

— Они могут молиться, господин Утред, — милым голосом предположила Этельфлэд.

— Тогда молитесь изо всех сил, — велел я.

Снова наступила тишина. Люди ожидали, что состоится военный совет, что Эдуард, который официально был главным, будет притворяться, что принимает решения, но у нас не было времени на споры.

— Лестницы, — в конце концов, сказал Эдуард озадаченно.

— Мы поднимемся по ним, — свирепо заявил я, — и нам понадобится по меньшей мере сорок таких лестниц.

Эдуард моргнул. Я видел, что он обдумывает — не заткнуть ли мне рот. Но потом Эдуард, должно быть, решил, что лучше победить в Бемфлеоте, чем нажить себе врага. Он даже умудрился улыбнуться и любезно сказал:

— Лестницы будут изготовлены.

— Итак, все, что нам надо сделать, господин, — продолжал я, — это пересечь ров, а потом с помощью лестниц взобраться на стену.

Улыбка Эдуарда поблекла.

Потому что даже он знал, что погибнут люди. Слишком много людей. Но другого решения не было.

Первой проблемой было пересечь ров.

На следующий день я подъехал к его северному концу. Я беспокоился, что Хэстен приведет своих людей назад и обнаружит, что крепость в осаде. Поэтому мы рассылали большие отряды разведчиков на запад и на север, чтобы те высматривали приближение датской армии. Но она так и не пришла. Хэстен, похоже, не сомневался в неприступности Бемфлеота и храбрости здешнего гарнизона, поэтому вместо того, чтобы пытаться нас уничтожить, он посылал отряды мародеров все дальше в Мерсию, нападая на не защищенные стенами города и деревни, считавшие себя в безопасности из-за близости к границе с восточными саксами. Небеса над Мерсией окутывал дым.

Я поехал к Тунреслиму, нашел там священника Хэберта, сказал ему, что мне нужно, и Осферт, который возглавлял восемнадцать сопровождавших меня человек, дал священнику запасную лошадь.

— Я свалюсь, господин, — тревожно сказал Хэберт, глядя единственным глазом на высокого скакуна.

— С тобой все будет хорошо, — ответил я. — Только крепко держись. Этот конь о тебе позаботится.

Я взял Осферта и его людей, потому что мы ехали на север, к Восточной Англии, к датской территории. Я не ожидал беды. Любой датчанин, который желал сражаться с саксами, уже уехал с Хэстеном, а оставшиеся на своей земле, вероятно, не хотели принимать участия в войне. Однако все равно благоразумнее было отправиться в путь целым отрядом. Мы как раз собирались свернуть на север от деревни, когда Осферт предупредил меня о появлении каких-то всадников, я повернулся и увидел, что они выезжают из лесов, закрывающих от нас Бемфлеот.