В церковь, однако, она не ходила. Во-первых, это Кериму могло не понравиться, а во-вторых, где они, церкви, в Ата-Армуте? Где-то, наверное, есть, но жизнь Ксении текла вне этих сфер, между барами и ресторанами, гостиничными номерами и чужими квартирами, куда ее отправляли по вызову. Да и нужны ли поп и церковь, чтобы молиться? Тем более, что в самой молитве грех…

Молилась она о том, чтобы клиенты попались не слишком противные, чтобы не мучили и рассчитались по-честному, и чтобы Керим, змея подколодная, остался доволен и ее не бил. А если уж бил, то не очень сильно.

Ата-Армут, 10 мая, вторая

половина дня

До города доехали быстро и без приключений, через Кизыл, по главной дороге. Решив отдохнуть перед пресс-конференцией, Каргин поднялся в номер, вытащил в лоджию кресло, сел и начал разглядывать с высоты Ата-Армут и синевшие на юге горы. Горы уже не казались чужими – все-таки попутешествовал он в них сегодня, на озеро полюбовался, на скалу Ак-Пчак и луга Бахор и встретился с местным населением. Двоих пощадил, троих угробил при содействии Перфильева… Неприятный эпизод, конечно, зато и другие встречи были, с людьми весьма достойными и даже героическими. Взять того же Нияза Бикташева, орденоносца! Орден Славы, орден Ленина, два Красных Знамени, Звезда… Сам Каргин похвастать орденом не мог, хотя медали имелись – за ранение в Никарагуа, за Кувейт и югославскую операцию. А в Легионе отличия его и вовсе обходили, ибо полковник Дювалье, командовавший их бригадой, полагал: если жив и цел легионер, то это лучше медали и ордена, а если убит, то и награды ему не нужны.

С двенадцатого этажа город был как на ладони: президентский дворец и Диван-ханэ на площади Независимости, здание Законодательного Курултая на площади Евразии, роскошные дома на Рустам-авеню, рестораны, отели и бары, рынки и мечети, три вокзала, два стадиона, южные кварталы новостроек и заводской район на севере. Большой город, красивый… Вокруг – горы и степи, за горами – Персия, за степями – бывшие братские народы, слева – Каспий, справа – Амударья… А между ними – Туран, сердце Азии!

Большая страна, богатая, щедрая. Нефть и залежи медно-никелевых руд, хлопок и фруктовые сады, виноград и рыбные промыслы, шелк и отары овец, мрамор и поделочный камень, яшма, родонит, нефрит… Плюс аргамаки знаменитой туранской породы, плюс целебные источники с курортами, плюс народные промыслы – ковроткачество, резьба по дереву и камню, изделия из кожи. Плюс природные красоты и всевозможные древности, что так влекут туристов – памятники ахеменидских времен, развалины городов, основанных Александром Македонским, могилы монгольских ханов, мечети и цитадели, которые строил еще хромой Тимур. Исторически и этнически Туран был связан с Персией, но и другие державы имели в нем интерес: тут проходил Великий Шелковый Путь из Китая, и самая короткая дорога из России в Индию тоже вела через Туран. Эта страна, лежавшая на перекрестке всех евразийских путей, часто воевала и подвергалась нашествиям то с юга, то с севера или с востока, но никогда не была униженной и покоренной до конца: приходил срок, и тут с равным успехом громили македонские фаланги, монгольскую конницу и персидских кизылбашей. За три тысячелетия Туран доказал, что взять его силой невозможно, однако, вступив в двадцатый век, сделавший планету маленькой, а все расстояния – близкими, Туран согласился не воевать, а породниться с соседями. Став частью огромной империи, он принял славян и узбеков, казахов и корейцев, татар и уйгуров, кавказцев, немцев, евреев и прибалтов, принял их и стал страной вполне современной, с аэропортами и железными дорогами, с заводами и рудниками, школами, театрами, музеями и остальными признаками цивилизации. Кое-что, само собой, не поощрялось – скажем, отправление культа и всякое внепартийное инакомыслие, зато была своя Академия Наук, женщины не носили паранджу, и басмачей в горах повыбили.