- Загнивает – согласился я – Но как пахнет!
Все присутствующие в приемной мужчины засмеялись. Громче всех – Еркин.
- Ты уходишь уже? – поинтересовался генерал, оглядывая очередь из ждущих приема министра.
- Да. Сейчас составлю один документ на имя Николая Анисимовича и вперед, покорять мир. Как там кстати, ваши таинственные отравления? – я с замиранием сердца посмотрел на Еркина – Раскрыли?
- Какое там – махнул рукой генерал – КГБ забрало дело. Засекретили все, теперь даже не узнаем в чем там дело.
Я тихонько выдохнул и мысленно вытер пот со лба. Сработало! Веверс и Пельше прикрыли меня.
Закончив печатать записку на имя Щелокова и уже спустившись по лестнице, я притормаживаю возле поста охраны. Милиционер, повернувшись ко мне спиной, читает газету Правда, на развороте которой большая фотография Кикабидзе. Актер с грустным лицом вцепился в барьер скамьи подсудимых побелевшими руками. Большой заголовок гласит «Последний рейс «Мимино». Глаза вырывают из текста статьи короткие фразы «Осужден Первомайским районным судом г. Москвы на 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества…», «…паразитическая сущность и антиобщественное поведение Кикабидзе», «найдено при обыске ценностей…», «…помнящем о святых обязанностях гражданина нашего социалистического общества. Нет же, нашлись у Кикабидзе и защитники. Особенным усердием отличились выступившие на процессе актриса Софико Чиаурели и …». Милиционер оборачивается и замечает, что я читаю Правду через его плечо. Подскакивает на ноги, улыбается. Молодой, конопатый.
- Виктор? Селезнев?
- Он самый – я киваю на газету – Осудили, значит, Мимино…
- А это правда – милиционер переходит на шепот – Что у вас с Кикабидзе драка была на концерте? Наши рассказывают.
- Точно, было такое – я беру Правду в руки, быстро проглядываю статью – В гримерке подрались
- Из-за девочек? Из-за Красных звезд?
- Ну, можно и так сказать – хмыкаю я, вспоминая бледную Веру, к которой приставал актер – Только давай без подробностей, хорошо? А то пойдут слухи гулять.
Вокруг нас постепенно собирается целая толпа мужчин. Простые опера, постовые... Задние вытягивают голову, пытаясь расслышать меня. Пора сваливать. А как? Юмор – наш спаситель.
- Слышали, кстати, новый анекдот?
- Какой анекдот? – конопатый подвигается еще ближе
- «Один приятель другому: Я женился, жена работает в ГАИ.
- Поздравляю!
- Да ну на! В первую же брачную ночь она меня оштрафовала!
- За что?
- За превышение скорости и остановку в неположенном месте...»
Под громкий хохот я проскальзываю толпу и бегу на выход.
Приехав от Щелокова, застаю перед студией целую толпу поклонников. И снова здравствуйте. Впрочем, перед зданием появился еще один пост милиции, а ребята-охранники работают профессионально – выстраивают для меня коридор. Так что я отделываюсь лишь легкой глухотой от оглушительных криков фанатов.
В самой студии тоже оживление. Все уже наслышаны о моем приключении в Кельне и жаждут подробностей от первого лица. А вот про нового хореографа и танцоров пока еще никто не знает, что несколько странно. Клаймич-то понятно - молчит по моей личной просьбе, не стоит раньше времени будоражить коллектив. А Альдона? Неужели Веверс не рассказал дочери про их землячку Александру? Похоже на то…