- Ладно… забудем об этом разговоре. Но хочу, чтобы ты понимал и мою позицию: дело не в деньгах. Просто …так правильно, понимаешь? Только ты в той своей ненормальной жизни об этом успел забыть.

Я пожимаю плечами и возвращаюсь за стол. Напряжение спало, консенсус найден. Вроде бы добился своего, но ощущение такое, словно вагон в одиночку разгрузил.

- Имант Янович, мне бы еще нужно сегодня с айфоном поработать. Впереди съемка антивоенного клипа, надо посмотреть, что в сети есть на эту песню. И хотел спросить: наверняка у вас в конторе есть высокочувствительная записывающая аппаратура с подавлением шумов? Нельзя ли ей воспользоваться, чтобы не мучится, переписывая вручную слова и ноты песен? Давайте хоть в этом вы облегчите мне задачу. Тогда мне не придется сюда мотаться и тратить время на дорогу.

Веверс задумывается ненадолго и согласно кивает.

- Хорошо. Такая возможность есть. Можно еще и чувствительную камеру попробовать использовать, чтобы записать изображение с экрана айфона.

- Отлично! Я бы тогда дома и с видеокассетой поработал.

- Только не оставляй эти кассеты без присмотра. Твой Коростылев этого видеть не должен. Я его кстати, предупредил насчет клада. Чтобы молчал в тряпочку. И взял подписки о неразглашении.

Эх… Леха, тоже попал под каток КГБ.

Генерал выходит из кабинета, оставляя меня одного, и я, наконец, перевожу дух. Уф-ф… Я даже и не рассчитывал на такое чуткое понимание.

Разбудил меня далекий телефонный звонок. Вставать не хотелось совсем. Тело ломило, голова была тяжелой. Но звонок не умолкал. Будь проклят Александр Белл, придумавший это чудовище. Я встал, и путаясь в новой обстановке, попытался найти телефон. Нашел радиотелефон на подзарядке в прихожей на специальном столике.

- Алло – я зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть

- Виктор? – в трубке раздался приятный мужской голос - Это секретарь товарища Щелокова, майор Трегубцев. Николай Анисимович просит тебя приехать на Огарёва. Когда за тобой удобно выслать машину?

Я еще раз зевнул, пытаясь сообразить зачем я так срочно нужен всесильному министру МВД и члену Политбюро. Разве что это вызов из серии «на ковер» по итогам Кельна…

- Да можно прямо сейчас... Минут через сорок я буду готов.

Тут я услышал шлёпанье позади, обернулся и узрел жующего Леху.

- Хотя постойте, не надо машину. Я сам приеду

- Отлично, мы ждем!

Вешаю трубку и вопросительно смотрю на «мамонта».

- Еще вчера Имант Янович позвонил, объяснил, где вы теперь живете – пожимает плечами Леха – А утром еще раз набрал и вызвал «с вещами»

Этого Веверса становится слишком много. Я смотрю на часы, что висят над телефоном. Четверть одиннадцатого. Вот же я проспал… В студии поди удивляются – куда пропал. Хотя нет, о нашей моментальной эвакуации из ФРГ знает наверное только Альдона. А она никому не скажет.

- Вить, оладушки я того - «мамонт» чешет затылок – Уполовинил

Мы идем на кухню и я читаю мамину записку, в которой она желает мне удачного дня и объясняет, что оладьи стоят на плите. Стояли. Теперь их поредевшая горка возвышается на тарелке в центре стола. В окружении сметаны и варенья.