Миссис Арнольд откинулась на спинку стула, вытянула свои перчатки из-под лежавшей на коленях сумочки и положила их сверху, но через несколько секунд снова убрала перчатки под сумочку.
— Давайте начнем по порядку, — предложил доктор.
Миссис Арнольд вздохнула.
— Такое ощущение, что все вокруг это понимают, а вот я никак не могу понять. — Она подалась вперед, сопровождая свою речь бурной жестикуляцией. — Я не понимаю, как живут другие люди. Раньше все было просто. Когда я была маленькой, я жила в мире, где рядом со мной жили другие люди, и мы были вместе, и все шло своим чередом, без тревог и суеты. — Она взглянула на доктора, который снова начал хмуриться, и продолжила чуть громче: — Возьмем такой пример. Вчера утром мой муж по дороге на службу остановился у газетного лотка, чтобы купить свежую газету. Он всегда покупает «Таймс», и всегда у одного и того же газетчика, но вчера тот не оставил «Таймс» для моего мужа. И когда муж вернулся домой к ужину, он заявил, что рыба подгорела, а десерт слишком сладкий, и остаток вечера просидел в кресле, разговаривая сам с собой.
— Он мог бы купить газету в другом месте, — сказал доктор. — В деловом центре утренние газеты обычно продают позднее, чем в других районах.
— Не в этом суть, — медленно и отчетливо произнесла миссис Арнольд. — Наверно, мне стоит повторить все сначала. Когда я была маленькой девочкой… — Тут она запнулась. — А вот скажите мне, существовали в ту пору такие понятия, как «психосоматическая медицина»? Или «транснациональные картели»? Или «бюрократическая централизация»?
— Однако… — начал доктор.
— И что эти слова вообще означают? — не унималась миссис Арнольд.
— В период международного кризиса, — мягко сказал доктор, — когда налицо стремительное разрушение культурного менталитета…
— Международный кризис… — повторила миссис Арнольд. — Менталитет… — И вдруг беззвучно расплакалась. — Он сказал, что тот газетчик не имел права оставить его без номера «Таймс». — Уже на грани истерики, она судорожно искала в кармане носовой платок. — И потом он еще долго говорил о социальном планировании на местном уровне, о добавочном налоге на чистую прибыль, о геополитических концепциях и о дефляционной инфляции.
— Миссис Арнольд, — сказал доктор, поднимаясь и выходя из-за стола, — так дело не пойдет.
— А как оно может пойти? — спросила миссис Арнольд. — Неужели все вокруг сошли с ума?
— Миссис Арнольд, — строго сказал доктор, — пожалуйста, возьмите себя в руки. В современном мире, когда утеряны многие моральные ориентиры, дальнейшее отчуждение от реальной действительности…
— Моральные ориентиры… — повторила миссис Арнольд, вставая со стула. — Отчуждение… Реальная действительность…
Доктор хотел было ее задержать, но миссис Арнольд уже отворяла дверь.
— Реальная действительность… — промолвила она с порога и вышла вон.
Элизабет
Тревожный звон раздался в тот момент, когда она нежилась на мягкой траве посреди залитого солнцем луга, простиравшегося вокруг сколько хватало глаз. Будильник был источником раздражения, с которым, увы, приходилось считаться; она беспокойно зашевелилась под жарким солнцем и поняла, что просыпается. Открыв глаза, она увидела кусочек грязно-серого неба в белом прямоугольнике оконной рамы, услышала шум дождя и попыталась перевернуться, чтобы спрятать лицо в теплой зеленой траве; однако утро диктовало набивший оскомину подъем, за которым в перспективе маячил безрадостный пасмурный день.