— Тебе не стыдно? — спросила она.
Дороти смотрела на меня мрачно и осуждающе.
— Но это был сам капитан… — начала я.
— Может, он и назвался капитаном, — прервала меня бабушка, — но на самом деле это был морпех.
— Морпех! — ужаснулась мама и посмотрела за борт — стоит ли там катер, который должен поскорее увезти нас отсюда, а потом обернулась к бабушке. — Найди Оливера и скажи ему, что мы уже насмотрелись досыта.
Это был последний раз, когда мы посещали флот во время поездок в Сан-Франциско. Как обычно, мы довезли дядю Оливера от пристани до его дома, а сами отправились ужинать в «Карусель». Каждый раз после осмотра линкоров мы ужинали, а потом шли в кино и возвращались домой в Берлингейм уже поздно вечером. И ужинали мы всегда в «Карусели», где еда движется мимо вас на кольцевой платформе и надо быстро схватить блюдо, какое понравится, пока оно не уехало. Мы с Дороти любили ходить в «Карусель» — не считая линкоров, это было самое опасное место в Сан-Франциско, потому что надо было платить пятнадцать центов за каждое блюдо, которое ты выбрал, но не смог съесть целиком, а штрафные центы вычитались из наших карманных денег. В тот последний «флотский» вечер мы лишились целых сорока пяти центов, поскольку Дороти не справилась с двумя блюдами — схватила напоследок десерт с кофейным кремом, а внутри оказался кокос. Кинотеатр, в который мы пошли после ужина, оказался набит битком, хотя билетер заверял бабушку, что свободных мест полно. Мама не захотела снова выстаивать очередь в кассу, чтобы сдать билеты, и тогда бабушка предложила сесть где получится. Заметив два свободных места в середине ряда, бабушка подтолкнула меня и Дороти в ту сторону, и мы сели. Фильм начался, и через какое-то время рядом с Дороти освободилась еще пара мест. Мы стали озираться в поисках мамы и бабушки, и вдруг Дороти вцепилась мне в руку.
— Ой, смотри! — простонала она, и я увидела двух матросов, которые двигались вдоль ряда в нашу сторону. Они уже почти добрались до свободных сидений, когда мама и бабушка подоспели к этому ряду с другого конца, и бабушка громко сказала:
— А ну-ка отстаньте от этих девочек!
Но тут свои места покинули еще два зрителя через несколько рядов от нас, и маме с бабушкой пришлось сесть там.
Дороти сдвинулась на край своего сиденья ближе ко мне, по-прежнему сжимая мою руку.
— Что они делают? — шепотом спросила я.
— Пока просто сидят, — прошептала Дороти. — Что делать?
Я осторожно наклонилась вперед, взглянула в ту сторону и сказала:
— Не обращай внимания. Может, посидят немного и уйдут.
— Тебе хорошо говорить, — возразила Дороти трагическим голосом. — Они ведь сидят не с тобой рядом.
— Но и недалеко от меня, всего лишь через твое место.
— А теперь они что делают? — спросила Дороти, не решаясь повернуть голову.
Я снова наклонилась вперед.
— Смотрят на экран.
— Я этого не вынесу, — всхлипнула Дороти. — Хочу домой.
Охваченные внезапной паникой, мы вскочили и ринулись к выходу. По счастью, мама и бабушка вовремя нас заметили и перехватили в дверях зала.
— Что они вам говорили? — допытывалась бабушка. — Я немедленно пожалуюсь билетеру.