— Ну прямо изваяние! — восхитилась миссис Маклейн. — Взгляните на эту смуглую кожу, на эти черты лица! — Она двинулась дальше по улице, чтобы лучше рассмотреть мальчика, и миссис Уиннинг пошла за ней. — Я знаю его мать или отца?

— Дети Джонсов наполовину негры, — поспешила сказать миссис Уиннинг. — Но дети красивые, это верно, особенно девочка. Они живут на окраине.

Голос Говарда отчетливо прозвенел в летнем воздухе.

— Ниггер, ниггер, негритос! — кричал он.

— Ниггер, — повторил за ним Дэйви и хихикнул.

Миссис Маклейн вздрогнула и сказала: «Дэйви!» таким голосом, что тот вздрогнул и тревожно уставился на мать. Миссис Уиннинг, еще ни разу не слышавшая подобных интонаций у своей подруги, тоже насторожилась.

— Дэйви, — повторила миссис Маклейн, и мальчик медленно к ней приблизился. — Какое слово ты сейчас произнес?

— Говард, оставь Билли в покое, — в свою очередь сказала миссис Уиннинг.

— Пойди извинись перед этим мальчиком, — приказала сыну миссис Маклейн. — Сейчас же извинись.

Дэйви моргнул полными слез глазами, подошел к обочине и сказал:

— Извини.

Говард и миссис Уиннинг растерянно молчали, а мальчик на ограде повернул голову и посмотрел сначала на Дэйви, а потом, дольше и внимательнее, на миссис Маклейн. После этого он принял прежнюю позу.

Внезапно миссис Маклейн позвала:

— Молодой человек, вы не спуститесь к нам на минутку?

Миссис Уиннинг взглянула на нее изумленно, но мальчик на ограде даже не пошевелился. Тогда миссис Маклейн повысила голос:

— Билли! Билли Джонс! Иди сюда сейчас же!

Мальчик повернул голову в их сторону, медленно спустился со стены, вышел на дорогу и остановился шагах в пяти, ожидая.

— Здравствуй, — мягко произнесла миссис Маклейн. — Как тебя зовут?

Мальчик с минуту смотрел на нее, а потом перевел взгляд на миссис Уиннинг.

— Это Билли Джонс, — сказала миссис Уиннинг. — Отвечай, когда тебя спрашивают, Билли.

— Я сожалею, Билли, что мой сын тебя дразнил, — сказала миссис Маклейн. — Он еще маленький и не всегда понимает, что говорит. Но теперь он извинился.

— Угу, — сказал Билли, по-прежнему глядя на миссис Уиннинг. Он был босиком, в старых джинсах и рваной белой рубашке. Его кожа казалась очень смуглой, с золотистым отливом; темные волнистые волосы также отливали золотом; черты лица были классически-правильными.

— Билли, — сказала миссис Маклейн, — ты не против на меня поработать? За деньги, разумеется.

— Угу, — сказал Билли.

— Ты любишь ухаживать за растениями?

Билли слегка кивнул, и миссис Маклейн с энтузиазмом продолжила:

— Мне скоро понадобится помощник для работы в саду, и я думаю, ты вполне подойдешь.

Она помолчала, дожидаясь какой-нибудь реакции, но не дождалась и спросила:

— Ты знаешь, где я живу?

— Угу, — сказал Билли.

Наконец-то отведя взгляд от миссис Уиннинг, он посмотрел на миссис Маклейн — но без всякого выражения в карих глазах. Потом он снова повернулся к миссис Уиннинг, которая в тот момент следила глазами за Говардом, побежавшим вверх по улице.

— Вот и славно, — сказала миссис Маклейн. — Сможешь прийти завтра?

— Угу, — сказал Билли.

Он еще с минуту мялся на месте, поглядывая то на одну, то на другую, а потом рванул обратно через дорогу и с разгона перескочил через каменную стену, на которой до этого сидел. Миссис Маклейн проводила его восхищенным взглядом, а затем улыбнулась миссис Уиннинг и толкнула коляску вверх по дорожке. Они уже приближались к коттеджу, когда миссис Маклейн высказала свое мнение по поводу происшедшего.