В доме воцарилась тишина. Я на всякий случай подошла к двери, все же надеясь, что мне откроют, и не ошиблась. Раздался душераздирающий скрип несмазанных петель, на меня дохнуло теплом и чем-то кислым. С порога на меня уставилась немолодая женщина, за подол которой цеплялось трое детей, мал мала меньше.

Я прекрасно представляла себе, что она увидела зимним вечером: почти голую девицу, наряженную в белый шелк и кружева.

– О! – Глаза женщины испуганно округлились.

– Пожалуйста, пустите, – взмолилась я, – вы не пожалеете, клянусь!

И она, подумав, отступила назад, позволяя мне войти. Перед этим, правда, внимательно огляделась, словно проверяя, не привела ли я с собой шайку разбойников. Я с наслаждением сбросила магический кокон, протопала за хозяйкой через сени. Вдоль бревенчатой стены стояли темные влажные бочки, оттуда пахло чем-то кислым. Воображение нарисовало мне, что там находится квашеная капуста или моченые яблоки. Рот моментально наполнился голодной слюной. В последний раз я ела на королевском балу.

Я вошла в избу следом за хозяйкой, окруженная детьми. Внутри оказалось уютно и, на удивление, не бедно. Изба была разгорожена бревенчатыми стенами, посередине была сложена большая печь, так что обогревались все комнаты. В первой комнатке, куда меня привели, я увидела большой стол, лавки. За столом сидел мужик в рубахе из небеленого льна и что-то плел из бересты. И все это при свете магического светильника, укрепленного на высокой кованой подставке.

– Клейн, тут это… – несмело сказала жена, указывая на меня.

Он смерил меня подозрительным взглядом, затем вскочил на ноги – дети порскнули от него в разные стороны. Но Клейн не выглядел рассерженным или злым. Наоборот, казалось, он был доволен.

– Ты ведьма, – сказал он утвердительно, глядя на меня, – темная ведьма!

Я вздохнула. Прищурилась, глядя на Клейна, в первую очередь рассматривая его резерв и ауру, а уж затем – роскошную русую бороду, заплетенную в две косицы, кудрявые волосы и ярко-голубые глаза, которые, казалось, сами светятся в полумраке.

– А вы – светлый маг, насколько я понимаю.

И сделала книксен, помня, что истинная леди всегда вежлива, даже если на ней, кроме сорочки и кружевного пеньюара, больше ничего нет.

Через час я сидела за столом напротив мага. Ирия, так звали жену Клейна, расставляла передо мной тарелки с простыми, но очень вкусными яствами, от одного вида которых в животе раздавалось требовательное урчание. Мне дали кашу с кусочком масла, тонко нарезанную копченую оленину и конечно же соления из тех бочек, мимо которых мне довелось пройти. Тут была и квашеная капуста с клюквой, и моченые яблоки, о которых я только что мечтала, и хрустящие огурцы. Дети притихли, рассевшись на лавке в углу, такие славные, в льняных рубашечках и штанишках, с грязными пятками. У всех трех, двух мальчиков и девочки, были такие же яркие голубые глаза, как у Клейна, и я, не удержавшись, все же посмотрела на их ауры. Разумеется, все трое оказались с магией светлого спектра, как и Клейн. Интересно, сам он об этом знает?